— Нет. — Господин Ксантар ответил после небольшой паузы и не очень охотно. — Имидж клиники, клиентура, репутация. Вот о чём я думал, когда подписывал приказ об увольнении в связи с халатностью и нарушением профессиональной этики. Этот документ делал невозможным дальнейшую работу негодяйки в медицине, равно как и продолжение обучения по любой из медицинских специальностей.
— Благодарю вас. Я прошу в срочном порядке подготовить все имеющиеся у вас документы по данному вопросу. Личное дело этой…. как её звали?
Меня ждал жестокий сюрприз. Точнее, два. Сначала главный врач клиники города Элгина как-то напрягся и без нужды промокнул лоб бумажной салфеткой.
— Боюсь навлечь на себя ваше неудовольствие, милорд Эльдендааль, — неловко промямлил он, — но скрыть правду у меня не получится. Четыре года назад был взломан сервер с хранилищем документов. Мы лишились всех баз данных за период с две тысячи триста двадцать первого по двадцать шестой год включительно.
Ллос меня побери, и там хакерская атака! Я уже начинаю верить в то, что этот Патрик Райли жив. С другой стороны, что, мало талантливых «ай-тишников»?
— Эта ваша гипнотизёрша как раз работала в клинике в тот период?
— Да, милорд.
— Где она училась? Как её звали, в конце концов?
Неловкая пауза. Изменившийся оттенок кожи моего собеседника указывал на бледность. На лбу врача выступили капли пота.
— Простите, милорд Эльдендааль… Я не могу ничего вспомнить. Пытаюсь — и не могу.
Вот так и закончился этот видеочат. Я с раздражением выключил камеру сетевого блока и быстро подписал командировку одному из сотрудников. Не может быть, чтобы память отшибло у всего персонала клиники. Кто — то должен помнить неуловимую особу, любительницу вызывать кровавую рвоту у соперниц при слове «поцелуй». Она не могла заморочить голову всем.
Пришла английская статистика по самоубийствам. Двое мужчин — дроу за полгода, оба из благородных Домов. За предыдущие десять лет — ничего подобного…
Рабочий день был завершён. Рука ноет, но я обойдусь без обезболивающих лекарств. Боль не даст мне расслабиться и обострит ясность мысли.
Дома, когда я заперся в своём кабинете, настал подходящий момент для размышлений.
Горлышко бутылки звякнуло о край бокала, давая путь золотисто — янтарной струе чудесного напитка под названием «Коннемара»[92]. На два пальца, не больше — и сейчас мне это просто необходимо.
Я сел в кресло. Косой дождь лизал панорамные стёкла, и, подумав, я отключил систему звуковой непроницаемости. Звук тяжёлых капель, ударяющихся в стекло и сбегающих вниз сплошным потоком, совсем не мешал думать.