Сигнал входящего сообщения. Это могут быть инструкции от Эрика. Придётся срочно открыть, иначе могу не узнать ничего!
Я достал айтел, чтобы быстро глянуть, что там, и одновременно — не выпускать из поля зрения эльфиек. Кажется, личность госпожи Авейон под большим вопросом… А ещё мне не нравится та, что стоит за диваном: а точнее, не нравится её правая рука, опущенная вниз. Ладно, Лиам на подстраховке, если что.
Сообщение было от Миенфильда: «СРОЧНО. АНДАРХЕЙН ИСКЛЮЧЁН ИЗ РАССЫЛКИ».
Что?!
Дальнейшие события, опять — таки, происходили гораздо быстрее, чем я их описываю. Эльфийка в бордовом платье слегка переместилась, и я увидел татуировку на правом плече: геккон, который менял цвет в соответствии с углом падения света, с зелёного — на светло — голубой, с красными и золотистыми брызгами. Создавалось ощущение, что по плечу двигается живая ящерица. Mаdfаll. Ящерица!
Моя рука уже начала рефлекторное движение за полу пиджака, а тело — поворот к Андархейну, в стойку для стрельбы, но…
… в правой руке эльфийки, той, что стояла за диваном, миледи Тэлфрин, что-то блеснуло… Зашибись. Короткий болезненный укол в шею, сладкое растворение сознания, мгновенная слабость и следом — моё падение на пол.
Последнее, что я услышал, были слова, произнесённые эльфийкой с татуировкой ящерицы на плече:
— Dеа-оíchе, dаthúil[114].
* * *
Мне привиделся какой — то нелепый сон. Большой полутёмный зал с настенной росписью, ряды чёрно — серых каменных плит на постаментах. Какие — то Тёмные эльфийки, пересмеивающиеся вполголоса, неторопливо укладывающие на эти каменные плиты… бездыханные тела обнажённых женщин. Отвратительный разговор о технике работы ритуальным ножом, рассчитанной на то, чтобы кровопотеря была максимальной при жизни жертвы… Шелест ткани… Тишина.
Сознание и зрение возвращалось медленно, как будто отпуская из какой — то странной дымки, напоминающей глубокое похмелье: кружится голова, звенит в ушах, да ещё и мутит в придачу. Результат воздействия наркозного средства или мощного транквилизатора — и не самого лучшего, а из тех, что проще и дешевле. Координация движений нарушена, мышцы превратились в кисель и не хотят слушаться вообще. Лежу я на чём — то твёрдом и холодном, на каменном полу, скорее всего.
Но это, как говорится, полбеды. Главные неприятности состояли в другом: во-первых, я облажался в салоне, торгующим дамскими трусиками. Во-вторых, я попытался встать и понял — не могу, потом услышал характерный звон, указывающий на то, что руки скованы за спиной, а цепь от наручников крепится к стене. Цепь такая короткая, что принять вертикальное положение не получится, только сесть.