Если честно, мне было её очень жаль. Её доставили в Корк для дачи показаний через две недели после памятных событий в подземном святилище Ллос. Я видел её портрет в ориентировке Светлых, и сейчас был поражён тем, как изменилась эльфийка, признанная красавица своего клана. Она сильно похудела, в госпитале её русые волосы коротко остригли, и сейчас на измученном переживаниями, но красивом и хрупком лице жили как будто одни бездонные серые глаза.
Ей было всё равно, что с ней станет.
Все допросы я проводил сам с максимальной деликатностью, которая была возможна в сложившейся ситуации. Я прозрачно намекнул, что светлая память лорда Глоудейла — это прекрасно, но мне нужна вся правда, и никак иначе. Я обошёлся без «Взломщика», миледи Мирне и так досталось.
Именно она стала источником информации о том, что приехавший в Ирладнию Маб-Кенхельм входит в число Хранителей Первой Крови, и эту информацию из неё просто вытрясли, безо всякого гипноза, воспользовавшись «Взломщиком» из хранилища Департамента внутренних дел. Энна Авейон решила воспользоваться приездом Светлого в Дублин и устранить его с помощью Мивин — так, на всякий случай, чтобы не было ни малейшей возможности найти Камень с помощью Хранителя. Показания миледи Мирны дополнили и подтвердили картину, уже составленную из фрагментов других допросов, от Айне до Андархейна.
— Печально, что для неё всё так заканчивается. Семья Фириато уже отказалась от Мирны, детям запрещено вспоминать её имя, раз и навсегда. — Констатировал Одхан. — Хотя я понимаю, что иначе нельзя, но…
— Можно. — Непроизвольно вырвалось у меня.
— То есть?!
Я пожал плечами.
— Сейчас ты на территории юрисдикции Тёмных. У нас существовала такая практика после Переворота, существовала и здесь, после Шотландской резни. Сейчас милорд Эрик поступит так же. Мы это называем «выбить дурь».
— Каким образом? — Словосочетание «выбить дурь» явно не понравилось Светлому, но янтарные глаза уже блеснули заинтересовано.
— Очень просто. Предъяви на неё права, если тебе действительно её жаль. Она красивая, все дроу поймут, в том числе сам Эрик Эльдендааль. Достаточно попросить его об этом. Не знаю, как отреагирует милорд Маб-Зэйлфрид, но, возможно, он будет рад такому фиктивному предлогу спасти опальную родственницу из петли и сохранить лицо. То же самое касается её отца, главу Дома Ливеллейн. Она ведь его единственная дочь. Верно? Конечно, если я правильно понял, между этими двумя Домами не всё чисто, но… решать тебе. Я предложил выход.
Кенхельм соображал, потирая лоб. Чувствовалось, что всё это для него в новинку.