На следующий день мы встретились на лекции, и я не смог сразу завладеть даже вниманием учеников, не то что бы заставить их себя уважать. Они не хотели воспринимать меня всерьез, и не выполняли задания, которые я им давал. Тогда Лео сама вызвалась мне помочь, и первая сделал то, что я уговаривал сделать всю группу долгое время. Вслед за ней начали выполнять задания и остальные. Я понял, что ее слово имеет вес в группе, и стал держаться Лео. Она помогала мне на уроках, и после них мы с ней разговаривали и обсуждали все на свете.
Однажды, когда поздно вечером мы лежали на траве, глядя на звезды, вдали от школы, в одной из зеленых рощ, я рассказал ей о своей мечте создать живое Сокровище, с которым можно будет вести разговоры. Которое будет думать, смеяться и плакать, как живое существо, и как с этим Сокровищем дракон будет связан навеки. Тогда она сказала, что это чудесная мечта, но для этого надо знать алхимию. В то время драконы не изучали алхимию, и не могли ее использовать. Драконы не могут быть алхимиками из-за своих отношений с Сокровищами. Другие любые существа могут быть, — Мироальд сделал паузу и продолжил, — И тогда она сказала, что поможет мне исполнить мою мечту, и поможет найти алхимика. В тот вечер… — он кинул извиняющийся взгляд на меня, — мы впервые поцеловались.
Я опустила глаза.
— Онифэль, — он поднял мое лицо, тронув за подбородок, — Если тебе неприятно слушать о моих прошлых сердечных делах, я буду пропускать эти моменты.
Я подняла на него глаза и, выдавив улыбку, проговорила:
— Нет, ты должен рассказать мне все. Помнишь? К тому же, эти моменты могут быть важны.
Мир отвел руку от моего лица и, опустив голову. Сказал:
— Поверь, мне самому не хочется обо всем этом вспоминать и рассказывать.
Мы помолчали немного, потом я положила свою руку на руку дракона и попросила:
— Пожалуйста, продолжай.
Мироальд легонько сжал мою руку, провел по моим пальцам, и вновь заговорил:
— После этого я окончательно влюбился в нее, а Лео не возражала. Я долго, очень долго не мог понять, как она ко мне относится. По вечерам я оставался в башне второго корпуса школы, занимаясь чертежами и вычислениями. Я нашел старый том по алхимии в библиотеке и стал изучать, даже несмотря на то, что я не мог быть алхимиком. Она время от времени оставалась со мной, готовила поесть, помогала. Я не мог поверить тому, что это все происходит со мной на самом деле.
Первые неприятности начались тогда, когда нас вместе заметил один из децернентов. Он отправил Лео на урок, а меня отчитал как ребенка за неподобающее для студента Интерната, поведение. То есть, за отношения с ученицей, и обещал рассказать все штейгеру, если я не прекращу. Я чувствовал себя облитым грязью, хотя знал, что ничего дурного не сделал, и никогда бы не позволил себе чего-то такого, что обидело Лео.