Потом словно прошло некоторое время, но я честно сказать, не знаю, сколько. Передо мной появилось чье-то знакомое лицо со светло-фиолетовыми глазами, но вспомнить, что за лицо, я не смогла. Голос его я слышала будто издалека, картина перед глазами была по-прежнему нечеткой. Он говорил:
— Онифэль, зачем ты убегаешь? Скоро все твои страдания прекратятся, и ты уснешь вечным сном. Но сейчас, когда у тебя все еще есть тленные человеческие проблемы, я могу их решить, — белоснежная улыбка. — Ты пойдешь со мной, а я убью Охотника. Справедливо? Согласна?
Последнее слово прозвучало эхом у меня в сознании, и я его повторила.
— Согласна… — прошептала я, не осознавая, о чем идет речь и то, что я говорила.
Меня подхватили на руки и подняли. Голова тяжелее горных валунов. Я, казалось, что-то слышала и видела, но ничего не помню, все словно в тумане.
После этого через некоторое время я вроде бы поднялась в воздух и услышала хлопанье кожистых крыльев и клест костей.
Очнулась я непонятно где, в полутьме, освещенной лишь тусклым горением свеч. Голова у меня болела так, будто по ней ударили чем-то тяжелым. Я взялась за голову и приподнялась. Как я поняла, я лежала на чем-то твердом, и это был не пол. Оказывается, это тот самый стол, на котором лежала куча инструментов. Стол, который так не понравился Миру. Значит, нас вернули в склеп. Но зачем?
— Мироальд? Мироальд, где ты? — глаза еще не привыкли к темноте, и я обеспокоенно всматривалась во тьму по краям комнаты.
Мне надоело, что со мной делают все что угодно, но только не то, что хочу я. Мне никто не ответил. Я слезла со стола на пол и направилась к двери.
Дернув за ручку, поняла, что дверь заперта. Мне стало не по себе.
«Кто меня закрыл здесь? Где Мир?»
Я села на одну из скамеек и попыталась вспомнить то, что произошло.
В голове всплыли обрывочные картины:
Охотник вдруг кашляет кровью и, покачнувшись, падает замертво.
— Ты — Мардоро? — изумленный голос Мироальда.
«Мардоро… кто такой Мардоро?»
Я не помню, чтобы когда-нибудь прежде слышала это имя.
Рунеаль поднимает меня и куда-то несет на руках.
Мимолетный взгляд выхватывает картину с каменными статуями двух драконов. Одного я из них, к сожалению, узнала: Мироальд.
— Мироальд! — кричу, вырываюсь.
Обе драконьи статуи не двигаются. Так как я не видела, куда исчезли Мир и Элу, скорей всего, это были именно они. Элу, должно быть, тоже дракон. Рунеаль убил их, сделал из них статуи… Или даже не убивал…. Ужас мурашками пробежался по телу и проник внутрь, раня мое сердце.
— Мироальд… — прошептала с горечью я, сжав руки на груди, — Мироальд…