— Ты считаешь меня вещью! Красивой, дорогой вещью! Если бы ты не думал, что имеешь право обращаться со мной так, как тебе хочется, если бы не запирал, если бы… Если бы… — я заметила, как он внезапно остановился и резко обернулся, а потом у меня закололо в глазах, и я ощутила, как блестящие камешки-слезы скатываются по щекам вниз и, падая на пол, разбиваются на сотни мелких осколков. — Если бы я для тебя что-то действительно значила, я — а не то, что у меня в сердце, ты бы меня любил! Но ты меня не любишь! Если для того, чтобы тебе полюбить меня надо, чтобы я не была артефактом, вырви мое сердце и храни его в шкатулке! И узнай меня не как артефакт, а как девушку, которая верила тебе и восхищалась тобой, пока ты не начал лгать, — я не смогла удержаться и упала на колени, больно ударившись коленными чашечками о каменный пол. Услышала, как и Мир, и Иван метнулись ко мне, а потом голос Мира прозвучал над моей головой:
— Прости меня, Онифэль. Ты права, я именно так и думал. Я лгал тебе. Но если ты передумаешь и останешься, отныне не будет никаких секретов, никакой лжи, никаких стен: ты сможешь ходить туда, куда захочешь. Если тебе будет угрожать опасность, мысленно зови меня. Я всегда приду к тебе на помощь. Не потому, что ты артефакт, или Сокровище, а потому, что если ты уйдешь, в моем сердце окажется дыра и меня поглотит пустота. До тебя моя жизнь не была жизнью.
Я убрала руки с глаз и взглянула на Мироальда. Не может быть, что я услышала это. От него. Но я смотрела в его зеленые глаза и не видела в них лжи. Он сидел на корточках напротив меня и смотрел на меня.
— Я люблю тебя, Онифэль, — негромко сказал Мироальд, и это прозвучало настолько искренне, что я чуть было не расплакалась. Но потом я вспомнила о своем влиянии, которое я оказываю на драконов из-за того, что я — Сокровище, и вся моя радость исчезла.
— Это не твои слова, Мироальд, — глухо произнесла я, опустив голову. — Я захотела, и ты сказал.
— Это мои слова, Онифэль. Я говорю их от чистого сердца.
— Отойди к окну, а я постараюсь ни о чем не думать, — проговорила я. — Если ты вернешься и не скажешь удивленно: «Почему я это сказал, я ведь не собирался», то я поверю тебе.
— Онифэль, — протянул он, поднимаясь. Я, не желая вставать, по-прежнему сидела на полу.
— Пожалуйста, сделай это Мироальд. Ради нас.
Наши взгляды встретились, и Мир сделал то, что я просила. Не знаю, что думал Иван, глядя на всю эту ситуацию, но меня, если честно, это не особенно волновало. Он хотел у меня что-то спросить, но силой мысли я заставила его замолчать и прикрыла глаза. Через минуту открыла, и Мироальд стоял уже передо мной.