— Мироальд! Хватит!
Это был второй раз, когда я услышала свой голос. Черный дракон взглянул на меня. Лэоль замахал крыльями и устремился к стене, у которой я стояла. Он летел прямо на меня, в глазах его читались злоба и безысходность. Лэоль направил чешуйчатые лапы с белыми когтями вперед, видимо, намереваясь схватить меня, но все вокруг залило золотым блеском, у меня запрыгали в глазах солнечные зайчики. Когда я проморгалась, тут же отпрянула от окна и увидела лежащего на полу сильно потрепанного Миром Лэоля, с кровоточащей шеей, уже принявшего вновь человеческий облик. Я кинулась к нему. Синяки и ссадины были по всему его юному лицу, губы в крови. Он приоткрыл голубые глаза и серьезно взглянул на меня.
— Исцели меня. — прошептал Лэоль.
Но как? Я не умела исцелять!
Позади я услышала шорох и звук бьющегося от ветра плаща. Обернувшись, увидела Мира с растрепанными темными волосами. Он шел прямо к нам. Огонь с ковра перешел давным давно на стены, и мы втроем оказались окутаны пламенем.
— Отойди от него. — сказала он мне. Что мне оставалось? Я кинула еще один жалостливый взгляд на Лэоля и отошла в сторону.
— Теперь ты понял? — спросил Мир, глядя сверху вниз на Лэоля. Тот в безысходности отвернул лицо в сторону, не желая глядеть на своего противника. Мироальд поднял его за воротник. — Перемещайся в лазарет. И только посмей к ней еще раз подойти.
Лэоль с ненавистью взглянул на Мира из-под растрепанных карамельных прядей, а потом на меня. Так смотрят на любимую вещь, которой нет возможности обладать или глупо упущенную. Потом Лэоль внезапно заехал кулаком по носу Мироальда так, что я услышала хруст, и с чувством выполненного долга, отразившегося на лице молодого человека, Лэоль дымкой испарился. Я взяла за руку Мироальда, который вытирал кровь с лица. Потом он вставил, опять же, с неприятным хрустом, от которого передергивало, нос на место и взглянул на меня. Синь растеклась у него по переносице.
— Может, тебе тоже в лазарет? — робко предложила я.
— Нет, — после такого «нет» уже не стоит ничего предлагать.
Он простер руки в сторону стен, и огонь стал угасать. Пламя как умирающий, еще цеплялось последними огненными капельками и змеями за ткань, ковры и шторы. Но через минуту в комнате стоял лишь рассеивающийся дым. Мироальд подошел ко мне и взял своими крепкими руками меня за плечи. Посмотрел в глаза. Лицо у него уже было чистым, как прежде, без подтеков, синяков и ссадин, без крови. Он проговорил:
— Тебя захотят все. Но ты — моя. Хорошенько это запомни. Я никому тебя не отдам, ты должна знать это.