– Ну, друг мой Алексей, садись! – Одинцов побарабанил пальцами по столу. – Докладывай, как вы умудрились сесть в эту грандиозную лужу жидкого дерьма? Знаю я вас, физиков – все соображения у вас задним числом вылезают. Только не надо заливать про «случайное попадание молнии», потому что случайности в этом деле ждать не дождаться. Уже ходят разговоры о том, что ваша установка сама молнию притянула, и пресечь эти разговоры никак невозможно, поскольку есть свидетели, которые видели вытянувшийся к туче «светящийся хобот». А потом именно через него ударила молния. Я тут со штурманом «Вилкова» пообщался – так вот он говорит, что мы этот тайфун прямо к себе притянули.... Пошел он на нас, так сказать, против всех законов метеорологии. Получается, что опять в лабораториях недоучли и на полигонах недоиспытали?
Мне оставалось только молчать; я еще не отошел от аварии и последовавшего за ней пожара. А Одинцов продолжал:
– Это я пока только про сгоревший «Туман» говорю, предсерийный образец, несчетное количество миллионов народных рублей. Теперь о другом. Ты можешь мне сказать, куда, елы-палы, подевались все радиостанции мира, все спутники и прочая тому подобная техническая лабуда? Добро бы сгорела аппаратура от ваших игр – так ведь нет; и мы, «Трибуц», «Быстрый», «Иркутск», «Кузбасс», танкер и оба МРК друг друга прекрасно слышим, но больше никого на связи нет. Даже паршивых радиолюбителей, которые зудят в эфире как комары. А так же, скажи мне, куда мог деться весь остальной флот, во главе с крейсером «Варяг»? Не знаешь… Вот и я не знаю…. А уж падение температуры воздуха на пятнадцать градусов… и скачок из полудня в вечер, и из шторма в штиль – на этом фоне совершенная фигня…. Ну, товарищ Тимохин? Можешь что-нибудь сказать? Не можешь! Куда ты завел нас, Сусанин несчастный?
В этот момент мне стало по-настоящему страшно… Передо мной сидел «тот самый» Одинцов, великий и ужасный. И самое страшное – мне абсолютно нечего было сказать в свое оправдание. Я сам не знал ответов на его вопросы…. Я, один из конструкторов «Тумана», не мог сказать, что именно произошло в тот момент, когда в работающий «Туман» ударила молния. Ясно, что мощность превысила расчетную на два-три порядка, причем только на одной, правой, половине эффекторов. Мы всегда добивались четкой балансировки сторон поля – и по фазе, и по мощности. Во что же могло выродиться маскирующее поле при таком грубом дисбалансе? Ответа нет, и, скорее всего, не будет… или он будет, но лучше бы его не было…. Исчезновение спутников и радиосвязи – не очень хороший знак…. Я гнал от себя страшную догадку…. Эта догадка была страшнее всего, что мне мог сделать Одинцов. Армен Амосович как-то говорил после полбутылки коньяка, что если увеличить мощность раз в тысячу, то маскирующее поле поменяет структуру и превратит нашу установку в машину времени…. Но для этого нужна плотность энергии в фокусе, близкая к ее плотности в эпицентре ядерного взрыва. По всем расчетам именно около трех порядков и составил скачок мощности, именно из-за этой перегрузки и испарились антенные эффекторы правой стороны…. Но я пока буду об этом молчать, звучит это уж слишком безумно.