Но мало было Одессе налетчиков и бандитов, была еще и политика — которая сначала разъединяла, а потом объединяла, а потом опять разъединяла политические (да, пусть они называют себя политическими) течения и их приверженцев.
Так или иначе, властям Центральной Рады в конце концов удалось объединить против себя почти всех: русских патриотов, интернационалистов-большевиков, эсеров, анархистов и меньшевиков. Были с ними согласны (в кои-то веки и ненадолго) лидеры «бандитского мира» и профсоюзов. Верных Центральной Раде гайдамаков в городе насчитывалось только три-четыре тысячи, а силы вышеописанной «антиукраинской оппозиции» были больше раза в два: около семи тысяч дружинников, красногвардейцев, солдат и матросов Черноморского флота. При этом власть была не в состоянии контролировать «дружинников-налетчиков», кстати, грабивших в основном еврейских лавочников и аферистов.
В то время Япончик не отказывался от старых контактов с анархистами, и с каждым днем в прекрасной Одессе возникали все новые анархистские группы — только здесь могла появиться группа «анархистов-обдиралистов», то есть тех, кто «обдирал» буржуазию. Именно эта группа устроила мощный взрыв на Дерибасовской, требуя положить конец народным и милицейским самосудам над пойманными ворами и грабителями: «представители власти» пытались карать пойманных и уличенных прямо на месте преступления. «Обдиралисты» угрожали «начать террор над местным населением за издевательства над ворами» и заявили, что располагают немалыми силами — пятью сотнями вооруженных бойцов при двух пулеметах.
Бандиты и неотличимые от них анархисты захватили в центре города, на Дворянской, публичный дом Айзенберга. Проституткам выдали по 500 рублей из реквизированных денег. Почти полсотни анархистов перебрались сюда жить, устроив здесь свой штаб. А бездомным проституткам от широты душевной было предложено разделить с анархистами место под крышей.
То же продолжалось и в декабре 1917 года: не прекращались винные погромы и перестрелки гайдамаков с красногвардейцами, в которых погибли 23 человека. Для криминального мира в целом и Япончика в частности декабрь стал месяцем удачных «эксов»: у купца Карского они забрали только бриллиантов на 500 тысяч; напав на дачу Сухомлинова, унесли с собой немало ценностей; налет на кассу мыловаренного завода принес им 40 тысяч рублей; а в магазине Тоскано бандиты похитили товаров на 200 тысяч. Кроме того, были ограблены кожевенный завод Шаца, военный склад на Дальницкой, а также предприниматель Кухта, вследствие чего Япончик и его люди стали богаче еще на 60 тысяч рублей. Но над головой бандитов, пока еще почти незаметные, начинали сгущаться тучи…