Впрочем, Козачинскому повезло: очень скоро он попал под амнистию. К прежней работе у него совсем не лежала душа, но ему пришлось к ней вернуться, поскольку он не мог найти другую.
А вот иная версия: дело на Козачинского было сфабриковано, его обвиняли в превышении полномочий, причем совершенно бездоказательно. По приговору он получил три года тюрьмы, но ему удалось добиться пересмотра дела, в результате чего его полностью оправдали. И Козачинский вернулся в уголовный розыск, теперь уже агентом первого разряда, инспектором Первого района Балтского уезда Одесской губернии.
К работе он приступил 1 января 1922 года. Но и тут у него не ладилось. Ему стало известно, что среди милицейских кадров района процветают пьянство и взяточничество, предпринимаются незаконные обыски, реквизиции и прочее; более того, начальник еще и вынуждал его принимать участие во всех беззакониях. Позже он писал об этом начальнике милиции: «Каким-то царьком, поработившим подчиненных и население, был мой начмил Ипатов, бывший извозчик, пьяница и сумасброд, не терпевший противоречий». И далее: «Страшно грубый и хитрый, он подавил меня совершенно». Товарищ Александра, его сослуживец по фамилии Феч, сказал ему однажды: «Послушай, Козачинский, так дальше нельзя. Ты или попадешься, или тебя живьем съедят». Наученный недавним горьким опытом, Александр не оказывал ни малейшего сопротивления обстоятельствам. А между тем было ясно, что рано или поздно придется понести ответственность за все должностные преступления.
Тот же самый Феч предложил Козачинскому оставить службу и уехать в его родное село Марьяновку. Поскольку в увольнении им было отказано, они были вынуждены дезертировать. С собой друзья прихватили муку и зерно, принадлежавшие Ипатову, а также несколько ряден, находившихся у них «во временном пользовании», — якобы хотели отомстить начмилу.
Они пытались поступать в соответствии с законом, вести себя лояльно. Но в итоге в Марьяновке все вылилось в пьянку с секретарем волостного парткома, обещавшим своему приятелю Фечу все, чего он только пожелает. Однако не он был главным в Розальевской волости. Далее началась настоящая чехарда, в которой кроме него участвовали еще пять человек. Буквально на следующий день после столь обнадеживающего общения с секретарем парткома Козачинский и Феч выдвинулись в Одессу, но были задержаны в дороге членом волисполкома Карповым и доставлены в волость. Очень скоро там выяснили, что они являются дезертирами, а удостоверение младшего милиционера их вознице Козачинский выписал на украденном бланке. К тому же багаж — десять пудов зерна и девять пудов муки — говорил отнюдь не в их пользу. Не было никакой возможности ускользнуть от всевидящего ока власти с таким добром. Задержанных по прошествии нескольких дней препроводили в Тираспольскую уездную ЧК, но уже без зерна и муки, которые приобщили к делу.