— Все вон! — взвыл их вожак, на шее которого был повязан красный платок.
Нарушители порядка, вооруженные сифонами, принялись поливать посетителей кафе водой, опрокидывать столики и швырять стулья в зеркала. Официанты пытались противостоять налетчикам, а публика, вопя, кинулась на улицу.
Камилла видела, что Петер сначала отшатнулся в сторону, а затем бросился на нее, чтобы защитить собой. Девушка оказалась лежащей на скамейке, уткнувшись лицом в грудь молодого немца.
— Осторожно, осколки! — крикнул Петер.
И действительно, на них посыпались осколки зеркала. Какая-то женщина издала истерический вопль.
Камилла теперь не видела, что происходит вокруг. Она вдыхала запах Петера, а его белая рубашка приклеилась к ее губам. Почти раздавленная весом молодого человека, мадемуазель Фонтеруа затаила дыхание, подумав, что ей никогда не было так хорошо.
Снаружи раздался визг колес останавливающихся полицейских автобусов. Стражи порядка окружили кафе, а затем принялись ударами дубинок разгонять погромщиков. Некоторые из них укрылись в метро, других, менее удачливых, затолкали в полицейские фургоны.
— Все нормально? Вы не ранены? — обеспокоенно спросил Петер.
Камилла чувствовала его дыхание на своей щеке. Его галстук сбился набок. Девушка внимательно изучала лицо своего спасителя. Что-то блеснуло у него в волосах. Камилла осторожно извлекла из непослушных светлых прядей осколок стекла, а затем, решив, что упускать такой случай было бы преступлением, поцеловала Петера в губы.
«Что на меня нашло? — тотчас подумала девушка, смущенная собственной отвагой. — Он примет меня за ненормальную!»
— Спасибо, — прошептала она, чувствуя, как пылают ее щеки.
Округлив глаза от удивления, юноша смотрел на Камиллу. Затем он широко улыбнулся.
— Мне это доставило удовольствие, мадемуазель. Но, я полагаю, это была благодарность за услугу.
Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь девушке сесть.
Камилла огляделась. Ее глазам предстало жуткое зрелище: опрокинутые столы, разбитые зеркала и посуда. Прижимая к виску пропитанный кровью лоскут, в проходе сидел официант. Полицейский допрашивал свидетелей. Женщина, судя по всему американка, продолжала издавать нечленораздельные звуки, а мужчина, очевидно муж, напрасно пытался ее успокоить.
Отец Камиллы и Карл Крюгер, оба весьма помятые, спросили, все ли у нее в порядке. Она успокоила мужчин. Камилла была немного не в себе, но не из-за нападения забастовщиков, а потому что переступила запретный рубеж: она осмелилась поцеловать юношу. Но он не выказал никакого недовольства!