Круговой коридор был пуст. Мужчина ослабил узел галстука. Ему необходим глоток свежего воздуха, он сразу же почувствует себя лучше.
Но боль вернулась, резкая злая боль. Ноги больше не слушались. Перед глазами плясали черные точки. Карл сполз по стене на пол.
Через закрытую дверь до него донеслись первые такты ноктюрна Шопена.
Камилла принялась медленно считать до десяти. В отличие от отца и деда, она не могла оставаться спокойной, слушая капризы клиенток. «Возможно, потому что я — женщина, — подумала Камилла и попыталась улыбнуться. — Полновесная оплеуха, и она сразу бы пришла в себя».
Миссис Лори Нойманн было лет двадцать, ее отличали пышные платиновые волосы, вечно недовольная гримаса и фантастический банковский счет, открытый ее мужем, который не знал, как еще убедить эту райскую птицу сочетаться с ним законным браком.
Уперев кулаки в бока, красавица разглядывала себя в зеркале одной из примерочных магазина на бульваре Капуцинов. У молодой продавщицы, суетившейся вокруг посетительницы уже битый час, в глазах стояли слезы. Клиентка вновь оттолкнула манто.
— No, по, по! — воскликнула миссис Нойманн, топая ногой.
Камилла недоуменно подняла брови и бросила взгляд на Сюзанну. Старшая продавщица, предвосхищая события, безропотно уступила место мадемуазель Фонтеруа. Ее маленькие позолоченные очки, висящие на цепочке, подскакивали в такт бурно вздымавшейся от возмущения груди. Она бы не стала беспокоить начальницу, но эта клиентка вывела из себя весь персонал и явно потеряла контроль над своими эмоциями. Порой появление высокого начальства помогало пригасить бушующие страсти.
— Если мадам объяснит мне, в чем проблема, возможно, я смогу ей помочь, — сладким голосом начала Камилла.
— It’s horrible! Это ужасно! — с сильнейшим акцентом воскликнула Лори Нойманн. — Я кажусь… толстой. Ваши продавщицы идиотки… Они ничего не понимают.
Одним движением плеча она сбросила на ковер шубу из лисы.
— Достаточно, Сюзанна! — холодно распорядилась Камилла, увидев, как к ним устремляется старшая продавщица.
Она пересекла комнату и наклонилась, чтобы поднять шубу. Существовало две вещи, которые мадемуазель Фонтеруа не собиралась терпеть: когда оскорбляют ее служащих и когда пренебрегают ее творениями.
— Боюсь, Дом Фонтеруа недостаточно хорош для вас, мадам, — сердито заявила она. — Вы, несомненно, найдете другой парижский Дом моды, который удовлетворит ваши вкусы. Сюзанна, — добавила она, поворачиваясь к заметно побледневшей старшей продавщице. — Презентуйте мадам флакон наших духов, а затем проводите ее к выходу. Я уверена, что у нее очень плотный график, а мы ведь не хотим отнимать у нее время, не так ли? До свидания, мадам.