В машине Камилла ни секунды не оставалась на месте.
— Когда я буду большой, моя голова достанет до потолка, — заявила она.
— Сядь, — строго сказала Валентина.
Девочка повиновалась. Усевшись между двумя женщинами, она хотела взять мать за руку, но Валентина переплела пальцы на коленях и стала смотреть в окно. Так, молча, они доехали до авеню Мессии.
Валентина испытала шок. Когда молодой человек медленно поднимался с корточек, не отрывая от нее глаз, она чувствовала, что каменеет. «Бог мой, как же он красив!» — подумала она. Какой абсурд! Она не верила в любовь с первого взгляда и прочие глупости. Но безупречность его черт, изящная линия носа, яркие голубые глаза…
Раз за разом она прокручивала в голове каждое мгновение их встречи. Когда он вошел в комнату с шубами на руке, она не разглядела черт его лица. В белой блузе он походил на любого другого служащего ее мужа. Она слушала, как Одиль отдавала ему распоряжения, но в тот момент думала о чем-то своем, а затем, внезапно увидев его, она испытала чувство, как будто солнечный луч разрывает грозовые облака, и ее сердце остановилось. Она разговаривала с незнакомцем, а сама мечтала погладить его по щеке, ощутить его кожу под своими пальцами, поцеловать его губы. Валентина вздрогнула: она теряет голову!
— Перестань напевать, Камилла! — раздраженно бросила молодая женщина.
Девочка замолчала, мрачнея лицом.
Пьер Венелль поднимался по ступеням Оперы, его жена держала его под руку. Он крайне неохотно согласился сопровождать Одиль на «Бал мехов», благотворительный праздник, организованный во дворце Гарнье[9], чтобы пополнить фонды, предназначенные для обучения молодежи. Пьер никогда не любил пышных празднеств. Толпа его раздражала, а шикарные действа подобных вечеров, обычных для парижской жизни, оставляли равнодушным. Слава богу, на сей раз хотя бы не требовалось маскарадных костюмов! Он просто ненавидел все эти переодевания.
Осенью 1928 года у банкира появилось множество других забот. Не так давно Пьер вернулся из поездки в Нью-Йорк. Биржу лихорадило, его клиенты просили об огромных кредитах: они намеревались скупать дешевеющие акции, мечтая обогатиться. Но это неистовство не коснулось парижанина. Старый банкир Фуркруа, назвав его своим наследником, дал Пьеру последний совет: «Не забывайте, мой дорогой Венелль, что в тех бочках меда, которые вам предлагают банкиры, всегда найдется хоть одна ложка дегтя. Помните об этом, и тогда у вас будет шанс выпутаться из самой трудной ситуации». Это шутливое наставление навсегда врезалось в память Венелля. Будучи мнительным по натуре, Пьер никогда не принимал серьезных решений, не прислушиваясь к внутреннему голосу. И вот сейчас этот голос нашептывал, что колосс Уолл-стрита опирается на глиняные ноги.