Волнения Сержа оказались напрасными.
Долго следить за Пашкой-Паханом не пришлось.
Собственно говоря, все выяснилось возле коттеджа, где жил Пашка-Пахан.
– Он на обед всегда домой приезжает. Ему Надька – это жена его – супчики варит. У Пашки-то гастрит, – объявил Серж, паркуясь возле «замка», выкрашенного почему-то в ярко-розовый гламурный цвет.
Сергей взял с заднего сиденья портфель с ноутбуком, достал компьютер.
Через минуту Катя и Серж, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Пашка-Пахан допивает чай и с умилительным выражением на физиономии расправляется с массой конфет «Красная Шапочка». Рядом с Пашкой сидела миловидная темноволосая женщина. Она пододвинула Пашке корзинку с булочками, тот покачал головой, хлопнул себя по животу и встал из-за стола.
По длинному коридору Пашка-Пахан пошел в комнату, напоминающую гардеробную.
Там он взял небольшой чемоданчик, щелкнул замками. Внутри были пачки долларов, Пашка вытряхнул их в пакет, отвернулся. Потом чемоданчик снова стал полон, и Пашка забрал и вторую «порцию»!
– Не может быть! – ошеломленно прошептала Катя. – Он украл наш чемоданчик с самовосполняющимися баксами?!
Серж покачал головой:
– Нет. Наш чемодан дома, я сегодня из него бабки брал. Это другой чемодан.
– Другой?! – Катя все не могла поверить в происходящее.
Серж кивнул:
– Другой.
– А откуда он у него?
– А наш откуда?
Катя не нашлась, что ответить на этот вопрос…
– Каждому казино c 15 января текущего года предписывается оборудовать на своей площади танцевальный класс. В штате казино обязана быть должность педагога-хореографа. Продажа фишек посетителям казино возможна только после исполнения «Танца маленьких лебедей». К игровым автоматам допускаются лица, освоившие алясгон, арабеск, аттитюд, экарте и умеющие исполнять адажио. – Лена захлопнула крышку ноутбука и изумленно уставилась на Катю. – Ты что-нибудь понимаешь? Что это еще за фигня – алясгон и экарте?
– Насколько я помню, это такие балетные позы с высоко поднятой в разных направлениях ногой. Хочешь еще шпината? – сдерживая улыбку, поинтересовалась Катя.
– Нет, спасибо! – нервно вскрикнула Лена, закрывая руками тарелку. – Сама ешь эту дрянь! Я сейчас в магазин сгоняю, нормальной колбасы куплю и поем по-человечески.
При слове «колбаса» с Катей вдруг произошло что-то нехорошее. Рот наполнился слюной, и даже ольфакторная галлюцинация случилась: аромат сыровяленой колбаски да на свежем хлебушке…
«Нет, не смей даже думать об этом, – одернула себя Катя. – Ты вспомни, сколько бедных животных простились с жизнью из-за этой колбасы!»