Массовые политические волнения первой половины 2011 г. вызвали сравнительно «мирное падение» авторитарных режимов «несменяемых президентов»: Бен Али в Тунисе, Хосни Мубарака – в Египте, Абдаллы Салиха – в Йемене. Сходные формы общественного протеста угрожали существованию режимов единоличной власти в Иордании, Алжире, Сирии, на Бахрейне. А вот в Ливии события пошли по иному сценарию. Вооруженное противостояние частей регулярной армии, верных полковнику Муаммару Каддафи, и поддерживаемой силами НАТО оппозиции подтолкнуло Ливию к пропасти гражданской войны.
Перед политическими наблюдателями встал весьма нелегкий вопрос о том, как охарактеризовать ливийские события: это вооруженный мятеж против законной власти или революция масс против тирана? А может быть, смута, переходящая в анархию? Или это структурная перестройка общественной жизни, осуществляемая руками оппозиции? Поиск ответа на этот и другие вопросы привлекли пристальное внимание историков и политологов не только к содержанию, но и к форме потрясений в арабском мире.
По существу, во всех вышеназванных странах события развивались и продолжают развиваться по тождественным сценариям, суть которых в конечном итоге сводится к одному: свергнуть существующий политический строй.
Полиция и силы безопасности, призванные поддерживать порядок, оказываются неспособны справиться с массовыми протестами и либо бездействуют, либо переходят на сторону протестующих. Наступает коллапс, паралич власти, которым незамедлительно пользуются силы оппозиции, борющиеся за политическое влияние в стране. Армия, до поры времени не вмешивающаяся в политическую борьбу, играет скорее роль наблюдателя и арбитра. За кажущимся хаосом, тем не менее, можно обнаружить скрытый смысл: практически все события с первого дня актов «гражданского неповиновения» и до момента свержения «ненавистного политического лидера» проходили по некому сценарию, который явно писала и направляла чья-то опытная рука.
Поиск социальной и экономической подоплеки выступлений 2011 г. вряд ли поможет адекватному пониманию событий, которые уже вошли в историческую литературу под названием «смута в месяц рамадан». Более продуктивным представляется их рассмотрение через призму традиционного политического поведения, в частности, через такую устойчивую форму политического протеста и предвыборной борьбы, которая в арабской политической культуре известна как «фитна» («смута»).
Известный российский историк, специалист по Ближнему Востоку И.М. Смилянская, основываясь на арабских политических понятиях, выделяет следующие основные формы смуты, которые определяются в первую очередь масштабами, численностью вовлеченных в действия народных масс: волнения (идтираб); столкновение, бунт (тамарруд); массовое выступление, мятеж (исъян). Арабская политическая культура также проводит весьма тонкое разделение протестных выступлений, объединяемых понятием «фитна». Начнем с того, что понятие «ал-фитна» или (в упрощенной форме) «фитна» и его производные встречаются в Коране свыше 30 раз, и всегда в негативном значении. Термин «фитна» включает широкий круг явлений и оценок. Его можно перевести на русский язык как «искушение», «соблазн», «мятеж», «смута», «восстание», «безумие», «заблуждение» и даже «неверие». В основе смысла этого понятия лежит значение отглагольной основы «фатана» – очаровывать, околдовывать, соблазнять. Это придает всем словам, образованным от данной основы, особый оттенок. В Коране сказано, что «ал-фитна» (соблазн, неверие, смута) большой грех, чем даже убийство (Коран. 2:191). «И сражайтесь с ними, пока не будет больше фитны (неверия, искушения, смуты)» (Коран. 2:193). «Убивайте их пока не прекратится фитна (неверие, искушение, смута)» (Коран. 8:39).