Андрей расстегнул все пуговицы и положил руку на грудь. Уставился в потолок. Да разве заснешь после такой напряженной ночи, после встречи с отцом? «Гм… Лида говорила, что есть Таня под Белой…» Как ни пытался отец быть во время встречи беззаботным, да все вздыхал, поглядывая на чужой берег. Правда, Андрей пытался делать вид, что не замечает отцовского беспокойства, и потому с таким вдохновением упомянул о Далеком Владивостоке, а с Мукаговым рассказал целую новеллу о неудачливых пограничниках. «Ясно, что Лидка побывала у бабуни Софьи и уже разузнала что-то про Таню. Тоже мне, следопыт! — усмехнулся задумчиво Андрей. — Таня! Таня! Что же мне написать тебе завтра?»
В воскресенье бойцы чаще писали письма, и этим оно отличалось от других дней. Андрей сочинял в мыслях еще не написанные строчки: «Жди меня, Таня. Вернусь, что бы там ни было. Обнимаю, как в то утро под цветущей майской яблоней. Тогда мы говорили тише, чем пчелы, которые жужжали в цветах». И придумал же кто-то брать в армию, когда цветут яблони!.. Осенью другое дело, когда ушли друзья Стоколоса — Павел Оберемок в морфлот и Игнат Тернистый в танковое училище. Осенью яблони пахнут увядшими листьями, а в саду тишина. В небе падают звезды, отжившие свой век. В мае звезды не успеют посветить, как занимается утренняя заря, разбуженная птицами. Все цветет, все буйствует, и нужно идти в армию!
Андрей вздохнул.
— Вот именно! — вдруг послышался голос Оленева. — Вздыхаешь, спать не даешь.
— А ты не подслушивай чужие мысли.
— Бывало, после наряда сплю, как медведь зимой. А сегодня… Может, после встречи с твоим отцом не спится. Считаешь, я смогу быть находчивым в боевой обстановке?
— Необходимо. И красноармейцу, и лейтенанту, и генералу, и маршалу.
— А я с твоим отцом служил, еще когда он командовал пограничным отрядом на Днестре. Во время паводка река эта сразу выходит из берегов, затапливает улицы. Так случилось и тогда. Вода подхватила несколько человек. Кое-кого уже выносило на быстрину. И среди них — двое ребятишек, которые ухватились за горбыль. Ну что доска? Соломинка в море! Бойцы побежали готовить лодку. А Семен Кондратьевич вскочил на буланого — и галопом к реке. Конь ученый, но и ему не хочется в воду. Да все-таки наездника слушается, плывет наперерез быстрому течению. Схватил твой отец одного мальца, другого, а сам упал с коня. Только одна нога была в стремени. Но он держался на воде с детьми, которые вцепились в его плечо. С минуту так было или больше. Но когда я с бойцами подплыл на моторке, конь уже выбился из сил и тонул. Командира и ребят мы втащили в лодку… Мы поразились, когда узнали потом, что твой отец не умеет плавать. Не умеет плавать, а детей кинулся спасать. Как хорошо, что у нас есть такие командиры!