Каштаны на память (Автомонов) - страница 5

Хронологические рамки романа охватывают значительным период Великой Отечественной войны — от первых боев с фашистами на западном рубеже до форсирования Днепра. Естественно, такая масштабность и глобальность авторского замысла усложняла «архитектуру» произведения, его композицию, обусловливала необходимость логичного завершения сюжетных линий, прочной «стыковки» судеб его персонажей. Скажем откровенно, не со всем этим одинаково успешно удалось справиться автору. Можно заметить пунктирность в показе некоторых событий и характеров, не всегда достаточную стройность композиции.

Но при всем этом романом «Каштаны на память» Павло Автомонов сказал свое, правдивое слово о минувшей войне, осуществил большой творческий труд. Особенно отрадно, что книга написана на достоверном историческом материале. Здесь уместно заметить, что П. Автомонов — кандидат исторических наук, защитивший диссертацию по теме «Боевое взаимодействие украинских партизан с советскими войсками в битве за Днепр осенью 1943 года».

Думается, что роман «Каштаны на память», выходящий в свет в преддверии 40-летия нашей Великой Победы, займет свое место в ряду произведений, способствующих воспитанию советского патриотизма, социалистического интернационализма, беззаветной преданности делу Коммунистической партии.


Анатолий МАРЧЕНКО,

лауреат премии имени Александра Фадеева

КНИГА ПЕРВАЯ

ПЯТАЯ ЗАСТАВА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГРАНИЦА

1

В сердца двух молодых пограничников — ефрейтора Ивана Оленева и рядового Андрея Стоколоса — вползала тревога.

Они стояли в наряде и вслушивались в грохот танков и тягачей, который доносился с западного берега Прута. Неспокойным был и их верный друг Каштан. Он сидел, опираясь на передние лапы, и водил острыми ушами.

Оленев и Стоколос пытались разобраться, что происходит на том берегу. Особенно настораживали команды на немецком: хлесткие, зычные… Тревогу создавало и неровное, завихряющееся течение реки, и ночная тьма, в которую они вглядывались до боли в глазах.

На рассвете за рекой стало тихо и напряжение несколько спало. Внезапно в безоблачном, сине-багряном от утренней зари небе загудел самолет.

— На всякий случай «Фокке-Вульф-190» пожаловал, — определил Андрей, прищуривая глаза и прислушиваясь.

«На всякий случай» у Андрея всегда что-то выражало: недовольство, утверждение, насмешку, иронию и даже искреннее восхищение. Все зависело от настроения парня. Сейчас же Андрей был раздражен наглостью немецких летчиков, вот уже который раз за прошедший месяц вторгающихся в воздушное пространство Союза ССР.

— Вот именно! Снова, проклятый, летит через границу! И не проучат его наши! Просто зло берет! — в в сердцах сказал Иван.