— Рация есть, но радиста нет, — ответил Колотуха.
— Дело поправимое. Не боги горшки обжигают. И я немного радио изучал в артучилище, — сказал Заруба.
— Рацию мы получили за два дня до начала войны. Но еще до армии я немного разбирался в этом деле. Можно попробовать, — согласился Андрей Стоколос.
— Такой разговор мне нравится, — с одобрением сказал лейтенант, подавая Андрею руку.
Лейтенант и пограничники, заткнув за ремень зеленые ветки, поползли лугом, потом перешли перелеском, кустарниками.
— В нашем деле без точных координат ни туды ни сюды, — наблюдая в бинокль, сказал лейтенант.
— А у вас и в песне поется, — вспомнил Оленев: — «Артиллеристы! Точней прицел! Наводчик зорок, разведчик смел».
Взглянув на иву возле дороги, Заруба предложил:
— Мы со Стоколосом заберемся на дерево, а вы заляжете в подсолнухах. В случае чего прикроете нас.
— Есть прикрыть! — как всегда бодро ответил Колотуха.
Лейтенант Заруба и Стоколос, оглядываясь, поползли к иве.
— Старенькая уже, чего только не видела на своем веку. Ну ничего, послужит и нам, артиллеристам. Ты волнуешься? — спросил Заруба.
— Ну да, вдруг меня не услышат на батарее? — озабоченно ответил Андрей.
— Услышат и на батарее, и в полку, и, может, даже в дивизии. Хотя, честно говоря, вот этого мне и не хотелось бы. Про рацию начальство ведь не знает.
— А не влетит вам за такую самодеятельность? — вопросительно взглянул на лейтенанта Андрей.
— Не боись. Из штаба полка требуют, чтобы мы подавили эту проклятую немецкую батарею. Крепко она насолила на этом участке. О, слышишь, снова начала долбить! — Заруба поднял к глазам бинокль. — Так… Так… Ага, — принялся отмечать на карте места, откуда вихрем вздымались огни. — Чувствуешь, почему я спешил сюда? Да потому, чтобы успеть на их сеанс. Эта проклятая батарея чрезвычайно пунктуальна: лупит перед обедом, ужином и после завтрака.
— «Пятница»! «Пятница»!.. Я «Робинзон». Я «Робинзон». Как меня слышите? — дрожащим голосом Андрей вызывал радиста батареи. Он прикусил губу: «А вдруг не услышат?»
Лейтенант Заруба тоже волновался, но не показывал вида, напоминая сдержанного Василия Рябчикова, каким тот был во время взрыва моста. Прислонившись к стволу ивы, Андрей прижал наушники, чтобы не пропустить сигнал «Пятницы». Сейчас он не слышал даже усилившейся вражеской стрельбы. Все внимание к любому слову, шороху в эфире. Приходилось слушать и раньше, там, под Белой Церковью, разные радиостанции, но разве сравнить напряжение этой минуты.
— Неужели молчат? — не стерпел Заруба. — Повтори еще… И сразу координаты — 07.12.