— Нашли что–то интересное? — раздался от дверей голос Олега?
Я машинально кивнул, пригляделся и увидел, что стою перед портретом молодого красивого поручика, написанным художником Густавом Финбергом еще полтора столетия назад.
Мы двинулись дальше. Вначале задерживались у каждой картины, потом подходили лишь к некоторым и наконец, остановившись посредине, окидывали беглым взглядом всю экспозицию…
Теперь я часто с тоской вспоминаю — боже, какое богатство прошло в тот день перед моими глазами едва замеченным! И удастся ли когда–либо вновь вернуться туда?
А тогда словно бес нетерпения овладел мною. Я шел и шел, откладывая все на «потом», рассчитывая снова вернуться и как бы забыв, что нельзя ничего откладывать, что счастливые возможности никогда не повторяются. «Раненого ангела» нигде ни оказалось. Были другие работы Симберга, но «Ангел» куда–то исчез.
Я не поверил, посчитал, что в спешке мы пропустили его, ведь на репродукции было точно указано — «Музей «Атенеум». Возможно, есть боковые помещения, которые мы миновали?
Мы возвращались по знакомым залам, навстречу попадались редкие посетители, в одном месте вокруг экскурсовода тесной кучкой стояли школьники, но ощущение безлюдья, тишины и покоя не покидало нас.
Так мы вернулись к началу экспозиции, впереди виднелась широкая лестница, где внизу справа был уже развернут киоск с репродукциями, каталогами, альбомами…
— Олег, спроси, пожалуйста, была ли у них картина Хуго Симберга «Раненый ангел» и, если была, то где она сейчас?
Олег подошел к киоскерше, долго вполголоса объяснялся с нею, наконец она поняла его, извиняюще улыбнулась поочередно нам обоим, ненадолго скрылась за ближайшей дверью и вскоре вернулась с пожилой седоволосой дамой. Показывая взглядом на меня, Олег снова принялся объяснять, дама кивала в ответ, ее приветливое лицо вдруг осветилось неподдельной радостью, она подошла ко мне и, слегка поклонившись, произнесла длинную фразу по–фински. Она была рада приветствовать гостей из Карелии и хотела бы знать, есть ли у нас время немного подождать.
— Да, да, конечно! — обрадованно воскликнул я, смущенный такой любезностью. Я уже опасался, как бы нас не приняли за специалистов по финской живописи.