Д.Е.: Стася, если узнать, кто убийца, то прищучить его – дело техники. Выяснить мотивы, найти улики, свидетелей…
А.В.: Со свидетелями ты уже пообщался. Помогло? Улики, если и были, то сплыли, а мотивы… Какие мотивы были у Иуды? Люди уже две тыщи лет спорят, до сих пор не договорятся.
Д.Е.: Уточнение: со свидетелями я все еще общаюсь. Вот когда ты выложишь мне честно и откровенно все, что знаешь, тогда и будем думать, как быть дальше.
А.В.: Я много чего знаю. Если все выкладывать, ты отсюда не скоро выберешься.
Д.Е.: Не ерничай. Ты знаешь, кто убийца?
А.В.: Знаю. Вычислила. Но с тобой делиться не собираюсь. Если ты такой умный, сам догадаешься. Так и быть, скажу тебе, что я видела там, в часовне. Когда мы с Надькой туда прибежали и увидели Батю… Короче, мне было страшно на него смотреть, и я все отводила глаза. И увидела черепашку. На полу у стены, за перегородкой. Я сначала решила, что она живая, и удивилась: откуда взялась? Но когда взяла ее в руки, оказалось – игрушка пластмассовая. С ниточкой на ножке. Я хотела показать ее всем, но Татьяна Юрьевна сидела, закрыв лицо руками, а Надька вперилась в даль безумными глазами. Мне стало стыдно, что я думаю обо всякой чепухе, когда тут Батя… В общем, положила черепашку на место и стала смотреть в окно. А потом она пропала. Не знаю когда. До приезда милиции, это точно. Когда я туда снова посмотрела, черепашки уже не было.
Д.Е.: Ты видела ее когда-нибудь раньше?
А.В.: Нет.
Д.Е.: А после?
А.В.: Нет.
Д.Е.: Честное слово?
А.В.: Отстань.
30 декабря. Запись в машине по дороге в Москву
М-да, задала мне Стася апорию про черепашку! Если она никогда ее раньше не видела, то как сумела вычислить убийцу? И в деревне такой игрушки никто не помнит. Всю ночь ломал голову. Дохлый номер! Может, она меня, дурака, просто разыграла? Что ж, попробуем зайти с другого конца.
Убийство явно предумышленное. Кто-то не поленился отыскать на заснеженном острове камень, похожий на наконечник древнего копья, и принести его в часовню. Кто? Стася? Чушь! В принципе, у нее был корыстный мотив завещанная квартира. Батя, беседуя с ней на острове, мог решить, что переезд в Москву не пойдет ей на пользу, и передумать насчет доверенности. Но типаж совсем не тот. Все, кто знает Стасю с детства, твердят: дерзкая, прямолинейная, открытая, вечно лезет на рожон, гусей дразнит. Чтобы такая устроила подлую инсценировку? А потом побежала в землянку, притворилась спящей? Нонсенс.
Татьяна Юрьевна? Нет ни мотива, ни возможности. Батя вернул ей вкус к жизни, в буквальном смысле поставил на ноги. Но ходила она все равно с трудом; понервничав, вовсе обезноживала. Вряд ли убийство далось бы ей легко и приятно. А одолеть километр по снегу ползком или в инвалидной коляске не легче, чем на руках.