В такие минуты Эйрих слушал тишину. Иногда улавливал в ней ворчание вулкана, его голодный рык.
— Тише, тише, — шептал он, — потерпи. Еще рано. Не сейчас.
Он отдавал последние силы, по капле выдавливал себя, не давая вулкану взорваться. А все потому, что Дариус не уставал напоминать — она еще здесь, Касильда в Морабатуре. Если вулкан рванет, она погибнет в числе прочих.
Иногда, если вулкан молчал, Эйрих пытался уловить в тишине ее шаги. Наивно надеялся, что она придет к нему. Но правда в том, что княжне нет дела до Дракона. Кто она и кто он. Дариус не забыл похвастаться, что Касильда стала его женой. По своей воле произнесла ритуальные слова. В тот раз Эйрих чуть не порвал цепи. Тюремщикам пришлось их укреплять.
Княжич быстро понял, чем его задеть. Приходя, он первым делом рассказывал о Касильде. О том, как она счастлива без Эйриха. А он все равно прислушивался. Вот дурень.
Каждый раз, когда скрипела решетка, он надеялся, что это она. Это ее шаги звучат на ступенях. И плевать, что она ступает не так. Самообман — сладкая греза — отравлял его. Все время тщетно.
Любовь, что навсегда связала его с Касильдой, никуда не делась. Она жила в сердце, рвала его на части, разъедала лютой тоской. Вот только связи со своей наэлией Эйрих больше не чувствовал. Наверное, выйдя замуж за Дариуса, она разорвала ее.
Он твердил себе, что княжна предательница, что ей нет до него дела, а потом опять загибался от тоски. И не было конца этим мучениям. Скорей бы Дариус с ним покончил. Уж лучше смерть, чем чувствовать это снова и снова.
Он звал Касильду, мечтая, чтобы его шепот долетел до нее.
— Милантэ…
Пустая фантазия. Что ей в его шепоте? Даже если она каким-то чудом услышит, отмахнется, как от назойливой мухи.
В тот раз было также. Раздались шаги. Кто-то спускался в его одинокую обитель. Он представил, что это идет Касильда. Иллюзия получилась как никогда правдоподобной. Гость ступал так, как могла бы ступать она. Открыл решетку так, как это сделала бы она.
А потом донесся шепот:
— Эйрих?…
Голос тихий, ласковый ударил его словно хлыстом. Лишь цепи сдерживали от того, чтобы броситься девушке в ноги и признаться, что погибал без нее. Без ее голоса, без запаха волос, без сладкого вкуса губ, без яда любви его милантэ, которым он давно и безнадежно отравлен. Вмиг было забыто предательство и наказания, придуманные им ей за неповиновение. Что было, то прошло. Главное, она здесь. Знать бы только, что он ей нужен, прочее неважно.
Но это наверняка мираж. Касильда не обращалась к нему по имени. Дариус применил магию, чтобы его обмануть. Впервые в этом проклятом заточении Эйриху было так больно! Сердце как будто сжали в тисках. Он не мог вздохнуть, не мог отозваться. Все-таки княжич знает толк в пытках. И к нему нашел подход.