– Разрешите вас пригласить?
Мазур охотно шагнул вперед, положил руки ей на талию, она смешливо заглянула в глаза снизу вверх – и события, очень похоже, двигались заранее проложенным курсом...
– Аай-ла! ...Прощай! Мы расстаемся навсегда под белым небом января.
Прощай! И ничего не обещай,
И ничего не говори,
а чтоб понять мою печаль,
в ночное небо посмотри...
– О чем-то задумались, мореплаватель? – лукаво глянула на него Алина.
– О том, какие здесь девушки красивые, – сказал Мазур.
И завязался обычный в таких случаях разговор – обо всем и ни о чем, порой с балансированием на грани, намеками, на которые девушки отроду не обижались – и привыкли отвечать так, что и непонятно, понимают они намеки или нет, подают надежду или пропускают все мимо ушей. Тут уж Мазура не нужно было учить. Алину, судя по всему, тоже. Сугубо в испытательных целях Мазур притянул ее к себе самую чуточку теснее, чем позволяли приличия – самую чуточку, господа – и она не отстранилась.
...С тобой забыть не в силах мы в холодных звездах небосвод...
И когда в конце концов музыка оборвалась, на танцплощадке зажужжал возмущенный ропот – как обычно, ни к чему не приведший. Некий неуловимый момент – и все очарование праздника, пусть самого рядового, пропадает.
– Я тебя провожу? – спросил Мазур, неохотно выпуская ее из объятий. – Если, конечно, дома никто ревнивый не ждет...
– Да нет, кому там ждать... – грустно улыбнулась Алина. – Только я далеко живу, через полгорода придется идти...
– На другой конец света ходили, – сказал Мазур, взяв ее под руку. – Что нам полгорода...
Они медленно пошли по широкой аллее, держа нужный ритм в толпе столь же неторопливо расходившихся компаний и парочек. Гораздо быстрее шли невезучие одиночки. Парк был как парк – на скамейках расположились компании с гитарами, порой не особенно и искусно прятавшие бутылки. В местах поглуше, издали слышно было, продолжались разборки, и в ту сторону озабоченно рысила троица дружинников.
– А потом вы куда? – спросила Алина. – Когда отпуск кончится?
– Кто ж его знает, – сказал Мазур. – Куда пошлют. Может – к папуасам, а может – к пингвинам. Никогда заранее неизвестно.
– Интересная у тебя работа, – сказала она не без сожаления. – А тут сидишь, книжки выдаешь и будешь выдавать до пенсии...
– Один минус, – сказал Мазур, – личной жизни здорово мешает. Сама подумай: когда болтаешься черт знает где несколько месяцев, какая тут личная жизнь?
Алина подняла к нему лицо. В глазах у нее прыгали чертики:
– А я читала, что в разных экзотических портах есть эти... ну, которые портовые...