– А ты ведь вор, сын мой, не так ли? – спросил у него Дрекозиус.
– И чё? – зло прищурился Плацента.
– Скажи, почему ты занимаешься этой недостойной работой?
– Потому что больше я ни кира не умею.
– Как это печально… – вздохнул Дрекозиус. – А каким богам ты молишься?
– Никаким. Я эготеист, тля.
– Это что, какой-то культ? – с легким любопытством спросила Джиданна.
– Нет, тля. Это просто эготеизм.
– И что это значит?
Перемежая речь ругательствами и междометиями, Плацента объяснил, что эготеизм – это такое мировоззрение… религия, можно сказать, приверженцы которой поклоняются самим себе. Сами себе молятся, сами себе приносят жертвы. Считается, что если делать это достаточно рьяно и долго, после смерти можно переродиться в божество. Скорее всего, очень крошечное, микроскопическое божество, но тем не менее.
– И что, это работает?.. – приподняла брови Джиданна.
– Конечно, нет, тля! – сплюнул Плацента. – Это же полная кирня! Но во всем этом блеваном мире есть только одно существо, которому я согласен кланяться – я сам. А все блеваные боги могут поцеловать меня в анналы.
– Сын мой, прошу, остерегись произносить столь непристойные словеса! – укоризненно сказал Дрекозиус.
– Чё?.. На кир пошел, жирносвин.
Второй привал сделали на небольшом плато. Дрекозиус сказал, что отсюда до его знакомого волшебника уже рукой подать, но часть пути осталась самая трудная, через изрезанные трещинами ледяные пики. Надо как следует передохнуть перед последним рывком.
Мектиг развел костерок, с презрением поглядывая на изнеженных спутников. Достал из вещевого мешка лосятину с сухарями и предложил часть остальным.
Впрочем, у остальных нашлись и собственные припасы. Плацента тоже набрал в дорогу мяса – сушеного и копченого. Джиданна прихватила блистер Пилюль Сытости – крохотных шариков, мгновенно утоляющих голод. Ну а Дрекозиус набрал в дорогу мармелада, зефира, пахлавы и других приятных сердцу вещей.
Из-за пазухи высунулась белка Джиданны. Добрый жрец предложил ей печенье, но зверек только брезгливо наморщил нос. Не прельстил ее и кусок сухаря, протянутый Мектигом.
– Во тупая, не жрет! – осклабился Плацента.
– Это императорская белка, – холодно ответила Джиданна. – Они не едят хлеб.
– А чё они жрут? Орешки, что ль?
– Нет.
– А чё?
– Золото и бриллианты.
– Смешно. Типа. А если серьезно?
– Я серьезно. Императорские белки питаются камнями и металлами.
– Слышь, колдовка занюханная, я чё тебе – пень лесной? Думаешь, раз сын гоблина, то совсем тупой, тля?!
– Ну хочешь – проверь, – пожала плечами Джиданна.
– Смотри, жаба, если твоя помойная крыса не станет это жрать, я тебе сосульку в анналы воткну! – пригрозил Плацента, доставая из тайного карманчика полновесный золотой хдарк.