А может, не пришелец, а попаданец? И не из космоса, а из будущего? Или очень старательно забытого прошлого. Тоже можно допустить. И не космолёт там, а ДэЛориан. Тот, что машина времени. А этот – Марти Макфлай. Тот тоже угодил к ковбоям и индейцам, как колбаса в рукомойник. И оделся в соответствующий эпохе костюм, а случился форсмажор – и вот он беспомощный лежит перед бежавшими военнопленными в лесу в окружении врагов. Бывает!
Довожу его до машины времени, и он меня подбрасывает до 2010 года. Или хоть до 2000-го. Иех-х-ха! Мечты, мечты, где ваша сладость? Ладно, будет надеждой номер раз.
Символы в рамке, удерживаемой сфинксом, меняются, но мне они – филькина грамота. Из каких ты времён, если ни кириллицы, ни латиницы, ни арабских цифр ты не знаешь?
– Ладно, давай иначе. Ты же понимаешь, о чём я говорю? Понимаешь. Прикинь, сколько нам дней ещё идти, если будем двигаться с той же неспешностью? Один, два, больше?
При этом я оттопыривал пальцы.
Сфинкс показал мне палец, потом палец раздвоимся. Я подождал ещё немного. Нет, больше пальцы не почковались. Понятно – два дня. Уже хлеб. А то у меня рука чернеть начала. А вонять – и того раньше.
Шорох.
– Что там, Громозека?
– Крыса.
– Человекоподобная?
– Угум!
– Ясно. Проследи, как он сообщения хозяевам передаёт.
– Угум.
А потом посмотрел в глаза Пяткину:
– А твой аппарат им не достанется?
Угол рта, что ещё слушался его воли, пополз в усмешке. Страшная гримаса. Блин, лучше смерть, чем вот так, поленом! А сфинкс показал мне, как семечка превращается в гриб.
– Это основной вариант?
Глазами право-лево.
– Резервный?
Молчит.
– Запасной? Последний?
Моргает. Не всё он понимает, что я говорю.
Понятно, есть у аппарата режим самоликвидации. И судя по рисунку гриба – он схож по мощности с ядерным взрывом.
Испугался ли я? С чего вдруг? Страшный конец всяко лучше бесконечного страха. Так что пусть Крыс стучит. Немцев прихватим с собой в Царство Вечной Охоты. И чем больше, тем лучше. Пусть кучкуются. Накроет побольше.
Ночью меня разбудил Громозека.
– Ты чё, душара?
– Слышишь? Узнаёшь?
Стук. Дерево о дерево. Мелодия складывается. И даже знакомая. Хорошо живет на свете Винни Пух? Плохо. Потому и не поёт он вслух. Вилли. Только он может знать этот мотив. Остальные – или наши, или эти двое «агентов».
– Зовёт.
– Сам уже понял. На хрена?
– Пришло время договариваться? Они получили письма твоих пятконосцев.
– Да это понятно и ежу. Идти?
– Решай сам.
– Влом мне тащиться. Пригрелся. И любопытно. Пойду. Терять мне всё одно – нечего.
– Ну, здравствуй, Вилли? Как твоё драгоценное здоровье?