– Нет, Фрида, извини, в этот гадюшник мы обращаться не будем. Там уже для нас сделали все, что могли, – сказал Зиганшин и сразу пожалел, но Фрида, кажется, его вовсе не слушала.
Она снова задремала, наверное, приняла снотворное перед дорогой. Мстислав Юрьевич подал на пост ее документы, достал коротенькую выписку из больницы и приготовился ждать, но хирург появился очень быстро. Молодой парень, он, кажется, робел пациентов, о которых хлопотал сам ректор, поэтому вел себя очень скованно, но все же попросил Зиганшина выйти в коридор.
С тяжелым сердцем он оставил Фриду одну и сел под дверью, тупо глядя в белую кафельную стену. Подошел Макс, опустился рядом на скамейку, кажется, хотел что-то сказать, но осекся. Через минуту в смотровую быстро прошел Ян Александрович Колдунов. Профессор узнал его, но не поздоровался, и Зиганшину стало страшно.
Он взмолился, чтобы у Фриды не нашли ничего плохого. Макс – психиатр и наверняка ошибся в своем предположении, просто жена давно голодает, и все. Она столько уже натерпелась, что новая болезнь будет настоящим издевательством.
Колдунов долго не появлялся, и Мстислав Юрьевич видел в этом хороший знак, наверное, добросовестный Ян Александрович внимательно исключает все грозные хирургические диагнозы. Если бы у Фриды действительно был перитонит, такой корифей понял бы это за три минуты.
Наконец Колдунов вышел, хмурый и злой.
– Надо оперировать, – сказал он отрывисто, когда Зиганшин вскочил ему навстречу.
– Что там?
– Что? Перитонит! Ты-то куда смотрел, балбес?
– Так что…
– Долго ты еще собирался наблюдать, как жена загибается?
– Так нас когда выписали, сказали, что все нормально, – зачем-то принялся оправдываться Зиганшин, – а потом я думал, что у нее от горя аппетита нет…
– Думал он! Сначала три дня думают неизвестно о чем, а потом врачи виноваты, – бросил Колдунов, но тут Макс сильно дернул его за рукав халата, и профессор замолчал.
Тишина показалась Зиганшину еще страшнее.
Колдунов вздохнул и неуклюже приобнял Зиганшина за плечи:
– Ладно, сынок, извини. Положение просто серьезное, а супруга твоя еще и отказывается от операции. Я уж и так и эдак, ни в какую! Ну, это за нее сейчас болезнь говорит, все же затянули вы маленько…
– Она ни на что не жаловалась, наоборот. – Зиганшин снова начал оправдываться, хотя сейчас это было совершенно не важно.
– Короче, убеди ее.
– А это действительно необходимо? Без операции никак?
– Без операции она погибнет.
Зиганшин кивнул и вошел в смотровую. Фрида лежала на кушетке, закутавшись в одеяло. Когда он сел рядом, она закрыла глаза.