Она отвернулась.
– Ты можешь сейчас собраться, как разумный человек, и подписать это чертово согласие? Или будешь капризничать, чтобы врачи думали не только как тебе помочь, но и как убедить тебя принять помощь? Зачем так делать, Фрида?
Вошел Ян Александрович:
– Ну что, надумали?
Зиганшин с Фридой промолчали.
– Время уходит. – Колдунов наклонился к Фриде: – Девочка моя, я все понимаю. Хуже нет пациента, чем «я сама медик», но, ей-богу, некогда сейчас. Уходит времечко.
– Я уже сказала, что отказываюсь.
– Ты можешь отказаться от операции, но не от болезни.
– Я знаю. Слава, пожалуйста, отвези меня домой. Пожалуйста, я тебя прошу.
Он покачал головой:
– Давай Макса позовем. Как-то у него получилось уговорить тебя сюда приехать.
– Надо не разговоры разговаривать, а ставить капельницу и готовиться к операции! – вспылил Колдунов. – Фрида, вот бумага, подписывай быстро, или мы тебе сейчас острый психоз оформим, и поедешь в операционную на вязках. Ты так хочешь?
Она высвободила руку из складок одеяла, взяла ручку, которую ей нетерпеливо протягивал Ян Александрович, и поставила какую-то закорючку в форме согласия на операцию.
– Ну вот и умница!
Колдунов быстро вышел, на ходу отдавая сестрам распоряжения: срочно ЭКГ, терапевта и в операционную.
Больше Зиганшину с Фридой не удалось побыть вдвоем. Почти мгновенно появилась девушка с аппаратом ЭКГ, потом подошла пожилая дама-терапевт, и Зиганшин смог поговорить с женой только под самыми дверями операционной.
– Я тут тебя подожду, – сказал он, целуя ее, – не бойся ничего, пожалуйста.
– Тебе-то зачем это нужно? – вдруг спросила Фрида. – Так бы похоронил меня, и все, красота. И новая жена, и дети, и чистая совесть. Зачем ты хлопочешь?
Зиганшин оторопел, хотел сказать, как любит Фриду, но тут двери открылись и каталка поехала по белому мраморному полу. Ему дальше было нельзя.
Вернувшись в приемный покой, он увидел, что Макс не уехал, а ждет его.
Зиганшин сел рядом.
– Руслан хотел оставить нам ключи от кабинета, но я не взял, – сказал Макс. – Зачем, правда?
Мстислав Юрьевич кивнул.
– Кофе хотите? – Макс подошел к автомату возле стойки охранника, достал бумажник и извлек оттуда сторублевку.
Зиганшин внимательно наблюдал, как он разглаживает купюру между ладоней, потом гадал, выплюнет ее автомат или нет, будто это имело какое-то значение.
Когда Фриде делали первую операцию, он был как безумный, сам будто под наркозом, а сейчас так не получалось.
Он думал, как там Фрида одна, слабая и беззащитная, а он не может даже держать ее за руку. Хирурги будут делать с ней все, что захотят, а он не в силах ни помочь, ни предостеречь. Остается только ждать.