Ну а что смерть отца – это страшный стресс, известие, сокрушающее душу, и человек какое-то время не способен мыслить здраво… Боже, ну ты же врач, сколько можно повторять! Соберись, тряпка! Засунь поглубже свои переживания и работай, спасайся трудом! И попробуй только ошибиться!
Зиганшин вспомнил, как сам переживал смерть отца и долго был как в тумане. Но он был с мамой и с Наташей, и они, как могли, утешали друг друга. А бедная женщина оставила семью дома.
– И мне вдвойне тяжело, потому что папа был очень добрый и хороший человек, никому не причинял зла, а получилось, что из-за того, что я о нем горевала, погиб ваш ребенок.
– Слушайте, я не буду врать, что простил вас прямо вот по-христиански, но обещаю, что постараюсь это сделать, – буркнул Зиганшин. – Когда-нибудь.
– Я устрою вам с женой консультацию у одного крутого репродуктолога. Приходите, мы обязательно что-нибудь подберем.
– Да что можно теперь сделать!
– Так вы приходите и узнаете, – усмехнулась врачиха. – Варианты есть, просто вам они пока неведомы.
Выйдя из больницы, Зиганшин чувствовал себя так странно, что поостерегся сесть за руль.
Он поднял воротник куртки, сунул руки поглубже в карманы и быстро зашагал к Фриде.
Вероятно, намного быстрее было бы пройти дворами, но Зиганшин боялся заблудиться и пешим повторил свой автомобильный маршрут.
Он не верил в «варианты», но нужно сообщить Фриде: вдруг призрачная надежда на ребенка заставит ее вернуться?
Только вряд ли это произойдет: жена – отличный врач, следит за передовыми веяниями науки и прекрасно знает, чего стоят все эти обещания.
Да и вообще это как-то унизительно…
Фрида открыла быстро, будто ждала его звонка в коридоре.
– Слава, что с тобой? – ахнула она, впустив его. – Ты совсем синий! Замерз? Дать тебе чаю?
Зиганшин покачал головой, прошел в комнату и сел на пол, привалившись к стене.
Кажется, его трясло в ознобе.
– Сейчас чайник закипит, – сказала Фрида и хотела пройти на кухню, но Мстислав поймал ее руку и потянул к себе так, что она оказалась сидящей у него на колене.
– Что, Слава, что?
– Слушай, все будет как ты хочешь, только сейчас, пожалуйста, пожалей меня.
– Что?
– У меня умер сын. Пожалей меня, Фрида.
… – Скорее бы у тебя коса отросла, – сказал Зиганшин, лежа в постели, – а то так и хочется спросить: «Мальчик, ты потерялся?»
Фрида отмахнулась. Нахмурив брови, она стояла в пижаме посреди комнаты и что-то соображала:
– Ты деньги снял?
– Снял. А ты все документы собрала?
Фрида кивнула, взяла с трюмо скоросшиватель и быстро пролистала.
– Все на месте. Только я боюсь, что это очень дорого.