– О детях?
– Мстислав, я не оговорилась. Она разрешилась двойней, а кроме того, у нее есть еще и старшая дочь, девочка пяти лет.
– Ого!
– Да. Мы сейчас заняты тем, что подыскиваем варианты, но в первую очередь я подумала о вас. Наша сотрудница была очень хороший человек, и не хотелось бы доверять ее детей неизвестно кому.
– Разве для сотрудников вашего ведомства существует такое понятие, как неизвестно кто? – усмехнулся Зиганшин.
– Мстислав, я плохо понимаю юмор, а эмпатия у меня практически на нуле. Тем не менее я думаю, что в вашей семье детям было бы очень хорошо, и Шляхов тоже так считает.
– Спасибо. А муж?
Альтман помолчала.
– Я имею в виду отца детей.
– Это очень сложный вопрос, Мстислав. Моей гарантии, что его нет и он никогда не заявит о себе, будет достаточно для вас?
– Вполне.
– Я понимаю, что вам нужно подумать и посоветоваться с женой, прежде чем принять столь важное решение. Вы знаете мой принцип не давать советов, но сейчас, мне кажется, есть смысл вам обоим прилететь сюда и сориентироваться на местности. Берите билеты, с вашим руководством я все решу, как только у вас наступит утро.
Зиганшин вяло поблагодарил.
– Я, естественно, атеистка, – продолжала Альтман назидательным тоном, – но когда видишь такие совпадения, невольно хочется назвать происходящее красивым словом «судьба».
– Угу, – буркнул Зиганшин. – Только если начинаешь об этом размышлять, волосы дыбом встают от ужаса.
– Вот именно. Поэтому я предлагаю не думать, а действовать. Кстати, а почему вы не спросили, какого пола близнецы?
– Я за равноправие, товарищ полковник, вы же знаете. И не говорите, пусть сюрприз будет.
Разъединившись, Зиганшин хмуро уставился на Фриду. Трое детей, большая ответственность… Трое чужих детей… Что за дети, здоровы ли? И что это была у них за мать, так бодро наплодившая безотцовщину? Наверное, тоже любила женатого, как его сестра Наташа.
Зиганшин встал и прошелся по комнате. Когда Наташа погибла, отец ее детей тоже отмежевался от всего и потом ни разу не пытался узнать, как живут Света с Юрой, не говоря уже о том, чтобы предложить помощь.
Так же, наверное, и этот папаша. Затаил дыхание, скрестил пальцы да молится, лишь бы о его отцовстве никто не узнал, и от страха даже не горюет о смерти женщины, которую много раз называл любимой. А судьба собственных детей ему вообще по барабану.
«Интересно, – подумал Зиганшин, – что было бы со Светой и Юрой, если бы я не забрал их к себе? Распихали бы по разным детским домам? Юра еще маленький, его могли усыновить, и Света осталась бы совсем одна… А что ждет этих детишек? Тоже, наверное, старшую девочку в одну семью, малявок – в другую. Или в другие, очередной сюжет о разлученных близнецах».