Когда девочка бежала по газону назад к стеклянной двери, держа в вытянутой руке развевающуюся, словно флаг, ночную рубашку, из комнаты вышла мать.
Смущенный взгляд матери заставил садовника опустить голову; на ее скуластом лице внезапно вспыхнул яркий румянец: «мальчики ходят в штанах, а девочки в юбках, вот и вся разница», — говорила она когда-то Матильде.
Дома, в глухой горной деревушке, где было всего-то семь дворов, мать разрешала девочке расхаживать голышом по саду, окруженному высокой и густой живой изгородью. Матильда была само неведение. Она беззаботно росла под крылышком матери.
Мысль о том, что пришла пора изгнать Матильду из рая, не на шутку огорчала мать: ведь она понимала, что час познания доставит дочери много горестей, смутит и ранит впечатлительную девочку сильнее, нежели ее сверстниц. Мать вспомнила ужас Матильды в то утро, когда с ней случилось то, что случается с каждой девушкой, и, разволновавшись, прижала палец к губам.
— Впредь ты не должна бегать голышом, — сказала она, когда им принесли горячий кофе.
— Почему? — Матильда отломила аппетитную коричневую горбушку и, зажав ее в зубах, снова переспросила: — Почему не должна?
— Тебя могут увидеть, а это уже не годится… Я давно собиралась с тобой поговорить.
Матильда колебалась, она не знала — съесть ли ей сразу вторую румяную горбушку или оставить ее на конец завтрака, и решила оставить.
— Пусть глядят, мама, ведь я такая чистенькая.
— Но ты же девочка!
Матильда посмотрела на мать непонимающим взглядом.
— Значит, меня никто не должен видеть?
— Ты ведь уже совсем большая.
— Ну и что же? На меня нельзя смотреть, потому что я подросла вот на столечко? — удивилась Матильда, выуживая пенку из своей чашки. — Не понимаю.
— Не понимаешь? Ты уже не ребенок. Вот в чем дело… Подумай только, когда-нибудь ты станешь взрослой женщиной и выйдешь замуж. Твой муж нипочем не согласится, чтобы ты разгуливала голышом у всех на виду.
— Ну так я не выйду за него замуж… Мама, а почему ты говоришь, что я уже большая?
— Потому что с тобой произошло… сама знаешь что.
— Я хочу быть маленькой. Всегда.
— Хочешь! Мало ли чего ты хочешь! Яблоко наливается, а потом становится спелым. И люди тоже взрослеют. Девушке в твоем возрасте стыдно разгуливать голой.
— А тебя я тоже должна стыдиться? — спросила Матильда, подумав немного.
— Конечно нет, ведь я твоя мама.
— Почему же я должна стыдиться других? И вообще… что в этом плохого? Ты сама говорила: стыдно бывает только тем, кто солгал или украл.
— И тем, кто ходит раздетый…
— Объясни, чего здесь стыдиться. Если ты мне объяснишь, я начну стыдиться. Честное слово.