Девочка не сдалась даже после того, как, обессилев, упала на колени у подножья какого-то холма, — она упрямо пробиралась к деревне.
Ветер опять сбил ее с ног, но Матильда, задыхаясь, начала карабкаться по склону. Поднявшись выше, она наткнулась на дерево и свалилась перед той же могучей елью, у того же камня, где сидела час назад.
Дитя гор, она знала, что лес во время снежной бури — единственное надежное убежище. Пошатываясь, Матильда вошла в лес; мимо нее со свистом пролетали снежные стрелы бурана и разбивались о стволы деревьев; петляя, девочка пробиралась между потрескивавшими елями, чьи верхушки по воле взбунтовавшихся стихий описывали гигантские кривые.
Оглянувшись назад, она увидела обычный хвойный лес — шеренги черных стволов, но впереди по-прежнему были одни лишь белые колонны, о которые снежные стрелы разбивались в пыль. Чем гуще становился лес, чем больше в нем было кустов и деревьев, тем слабее бушевала буря; в самой чаще уже кое-где виднелись серые и зеленые прогалины, а в глубоком ущелье, где ураган куролесил лишь в верхушках деревьев, на кусте ежевики не шелохнулся ни один листочек, и Матильда не чувствовала ни малейшего дуновения.
Щеки ее горели. Проголодавшись, она вспомнила о краюхе хлеба, которую прихватила с собой в дорогу. «Сейчас ее, наверное, пожирают вороны», — весело подумала девочка и двинулась в путь. Идти через лес было намного дальше, но, если бы Матильда пошла по лугам, она бы, возможно, не вернулась домой.
Только лесные духи могли объяснить тайну тропинки, по которой брела Матильда, только они знали, почему эта тропинка, пересеченная во многих местах чистыми, как слеза, ручейками, вначале кружила вокруг елей, потом шла напрямик сквозь заросли ежевики и неожиданно сворачивала назад под таким острым углом, что Матильде казалось, будто она возвращается на то же место.
Девочка остановилась и посмотрела вокруг. Снег бесшумно падал на землю. Еловая ветка, освобожденная от снежного груза, медленно подымалась и опускалась, как бы желая показать Матильде, что всю ее, от основания до самого кончика, украшает тоненькая блестящая полоска льда. Еловые иглы влажно блестели.
В лесу, где весна втихомолку, но упорно делала свое дело, слышался мелодичный шорох и журчание. В некоторых местах уже показалась черная земля, чуть поодаль весна без устали подтачивала слежавшуюся снежную корку, из-под которой выбивались тонкие струйки талой воды, еле заметно петлявшие по коричневому ковру из прошлогодней хвои.
На склоне горы стояли три косули. Они не щипали траву, как бы окаменев, они глядели на Матильду.