— Сильно болит?
Девчонка подумала и покачала головой. Ну да, я поверил… С другой стороны, что я знаю о драконах? После боев, я слышал, кто-то ухитрялся дотянуть до базы с распоротым брюхом, и ничего. Заштопали и снова поставили в строй.
— Посиди тут, — велел я ей. — Я за водой. Поставлю вариться похлебку — поговорим. Если очень голодная — вот окорок.
Куртку и полотенце я нашел на берегу ручья, как и думал. Мыло с мочалкой пропали бесследно. Надеюсь, она их не съела…
Зачерпнув воды из бочки, я посмотрел на нее с сожалением: очень хотелось опустить голову в эту самую бочку и как следует прополоскать. Но я не рискнул — вода холодная, а голове моей и так выпало слишком много испытаний за последние пару дней. Или больше? Сколько времени я дрых под крылом дракона? Кто скажет, не она же… Хотя почему нет? Даже если она не умеет считать, то смену дня и ночи наверняка отличает, сможет показать на пальцах, сутки прошли или больше!
Когда я вернулся в хижину, девчонка догладывала окорок, устроив его у себя на коленях и придерживая запястьями, чтобы не запачкать бинты. Зубы у нее оказались что надо: на кости остались отпечатки — я рассмотрел, когда забрал у нее остатки. Ругать не стал — толку-то? Сказал только:
— Неудобно же так Я бы отрезал, сколько нужно.
— Тебе не оставила, — неожиданно сконфузившись, ответила она. — Забыла.
— У меня еще есть. Но если ты и дальше будешь так жрать, скоро все закончится.
— Охота? — спросила она, заметно оживившись.
— Из меня охотник, как из тебя певчая птичка.
— Ты ужасно поешь, — заявила вдруг она.
— Спасибо, я знаю. Я нарочно это делал.
— Я поняла. Иначе бы…
Я не стал уточнять, что именно она бы сделала, но догадывался — меня не ждало ничего хорошего. Даже надежно скованный дракон вполне может учинить пакость человеку, оказавшемуся у него под боком. Так вот повернется немного — и поминай, как звали.
Повесив котелок над огнем и засыпав в него крупу, я сел напротив девчонки и попытался придумать, с чего начать разговор. Пока он как-то не клеился.
— Как тебя зовут?
— Как хочешь, — был ответ.
— Не понял, — нахмурился я. — У тебя нет имени или ты просто не желаешь называть его невесть кому?
— Имя есть, — подумав, сказала девчонка. — Только я его не скажу. Даже если захочу. И ты не повторишь.
— А, ты имеешь в виду, что человек его просто не выговорит?
Она покивала и добавила:
— Поэтому зови, как хочешь. До этого люди звали меня Буркой. Иногда Бурушкой.
— Как?! — оторопел я. — Я понимаю, что по масти назвали, но… Это же для коровы имя… или для лошади. Для скотины, одним словом! Кто тебя так обласкал?