— Там… — она неопределенно махнула рукой. — Старые люди.
— Ладно, — сказал я. — Обо всем по порядку. Для начала… Мне нужно как-то к тебе обращаться. Ты не будешь возражать, если я стану называть тебя… скажем, Кьяррой?
— Нет, — подумав, ответила она. — А это что-то означает?
— На одном малоизвестном наречии — «огонь-девка», — усмехнулся я. — Как раз для тебя.
«Хотя бы в одном смысле слова», — добавил про себя.
— Пускай, — после паузы сказала девчонка. — Мне нравится. Звонко.
Я уже заметил: она всегда подолгу думает, прежде чем заговорить. Может быть, не очень хорошо понимает обращенную к ней речь, а может, подбирает нужные слова. Я склонялся ко второму варианту.
— А тебя называли Санди, — произнесла она. — Я слышала.
— Это сокращение. Я — Рок Сандеррин.
— Большое имя, — задумчиво сказала Кьярра.
— Ты имеешь в виду, длинное?
— Нет. Большое, — она изобразила руками в воздухе какую-то фигуру. — И громкое.
— Я бы так не сказал… Известное в определенных кругах — это да.
— Ты не понимаешь, — покачала она головой. — Большое и громкое — это не то, что ты сказал.
— Звучное? — предпринял я еще одну попытку, но Кьярра только вздохнула, и я отступился. Какая мне разница, кажется ей мое имя таким или этаким? — Не важно. Называй меня Санди.
— Мне нравится — Рок.
— Хорошо, называй меня Роком, — согласился я, хотя так ко мне не обращались со времен далекого детства. Я уже и забыл, как это звучит.
— Зачем? — спросила Кьярра, указав на котелок.
Я как раз в нем помешивал: вода закипела быстро, и я добавил к крупе приправы и ломтики вяленого мяса.
— Есть будем.
— Так вкуснее, — кивнула она на обглоданную кость, которую я пока не выбросил. Подумала и добавила: — Сырое мясо лучше. Это очень соленое.
— Сырого нет, — ответил я. — И я сказал уже, что не умею охотиться.
— Я умею.
— В лесу?
На этот раз последнее слово осталось за мной, и я добавил:
— Люди не едят мясо сырым. Ну, за редким исключением.
Как же, знал я одного любителя побаловаться рубленой говядиной с луком и перцем. Говорят, вкусно, но я воздержался от дегустации. Наверно, правильно сделал: пару лет назад тот гурман умер. Оказалось — подцепил через эту свою сырую говядину червя, который и быков-то убивает, не то что человека. Думал, просто недомогает, а потом стало поздно. Говорили, его бы и чародеи не спасли — черви ему все внутренности источили.
Конечно, такое может случиться с каждым: не всегда есть возможность приготовить что-то как следует, а оголодаешь — и вовсе тухлятине рад будешь. Но зачем нарочно-то такое употреблять? Не в древности живем, огонь давно научились разводить…