Через многие произведения красной нитью проходит мысль о необходимости пробудиться от комфортного кошмара, который мы называем жизнью, или того, что Хиллари Клинтон в молодости называла «сонной болезнью нашей души». Все мы «рабы инстинкта постройки гнезда в духе IКЕА», по мнению главного героя «Бойцовского клуба» (Fight Club), фильма, фашистские претензии которого обсуждались настолько широко и подробно, что нет необходимости возвращаться к ним здесь. Мысль о необходимости вывести дремлющие массы из состояния бездействия занимает центральное место в идеологии фашизма. Первый футуристический манифест Маринетти начинается так: «До сих пор литература воспевала задумчивую неподвижность, экстаз и сон. Мы же намерены прославить агрессивное действие, лихорадочную бессонницу, стремительное движение вперед, смертельный прыжок, удар и пощечину»[665]. Брошюра, которая впервые привлекла внимание молодого Адольфа Гитлера к национал-социализму, называлась «Мое политическое пробуждение» (Му Political Awakening). Многие пронацистские и граничащие с фашизмом фильмы и романы основывались на образе полусонных молодых людей, пробудившихся от пассивного принятия всего того, что несла с собой западная буржуазная демократия.
Усомнится ли кто-нибудь в том, что молодой Гитлер рукоплескал бы фильму «Общество мертвых поэтов» (Dead Poets Society) стоя? Этот фильм начинается с обучения студентов поэзии по формуле, предполагающей представление «совершенства стихотворения на оси абсцисс», а его «значимости» — на оси ординат для того, чтобы определить «меру его величия». Легко можно представить себе Гитлера, осуждающего такой «еврейский» метод измерения искусства. И вот появляется господин Китинг в исполнении Робина Уильямса, который приказывает своим ученикам просто вырвать эти страницы из книги! Господин Китинг призывает студентов к еще более серьезному нарушению общепринятых правил поведения, предлагая им встать на стол учителя, демонстрируя одновременно превосходство и пренебрежение к традиционным социальным ролям.
Одного мальчика по имени Тодд особенно пугает новый подход господина Китинга. Но господин Китинг принуждает парня издать свой «варварский клич». Закрыв глаза, он заставляет парня извлечь из недр своей души стихотворение. У Тодда возникает образ «потного безумца с оскаленными зубами», и, воодушевляемый господином Китингом, он придает ему форму. «Он вытягивает свои руки и душит меня... Истина... Истина подобна одеялу, под которым у вас всегда мерзнут ноги».
Китинг призывает своих вопящих варваров жить по принципу «лови момент», возводя его в прекрасный культ действия. Следуя его примеру, по-настоящему «свободные» студенты присоединяются к тайному обществу, где присваивают себе языческие имена и встречаются в старой индейской пещере, «постигая смысл жизни», создавая новых богов и читая романтическую поэзию.