– Да уже позвонил кто-нибудь, – сказал Хорин. – Поехали, спешу немного.
– Ещё бы метр, и вся спешка побоку… Поехали.
Через несколько минут показался автовокзал.
– Держи, – Виталий протянул китайцу пятисотенную. – Надбавка за реакцию.
Бомбила грустно усмехнулся:
– Убери… Это я тебе платить должен.
– Тогда накати за моё здоровье, – Хорин сунул купюру ему в карман кожанки, открыл дверцу. – И будем считать, что никто никому не должен. Удачи.
Проводил взглядом отъехавшую «Нексию» и… пошёл от автовокзала заранее намеченным маршрутом, минуя камеры наблюдения.
Заезд сюда ему был нужен для последнего ложного следа. Если китаец увидит по телевизору или на стенде «Розыск» его фоторобот, он, скорее всего, вспомнит своего пассажира и место, куда его привёз. Пусть ищут, пусть отрабатывают версии, тратят время… и в очередной раз заходят в тупик.
Виталий отдавал себе отчёт, что, возможно, он перестраховывается. Что можно ограничиться мерами попроще, без лишних выкрутасов. Но делал всё так же, как и в первый раз. Любая логика растворялась в опаске, почти суеверии, что стоит отступить от привычной схемы хоть чуть-чуть – и удача отвернётся. Пусть не в этот раз, пусть потом, но – обязательно…
И он слепо, безрассудно подчинялся своим правилам. Которые не подводили.
Через полчаса он отправит Шелько Филиппа Богдановича в небытие, а Игорь Иванков поймает ещё одного частника и поедет в аэропорт. В столице не станет и его. Хорин вернётся в Нижний – чтобы однажды открыть карты «Гугл», выбирая, куда поехать в этот раз…
11 октября 2014 года
Виталий застегнул куртку, надел перчатки. Повесил на плечо сумку со сменной одеждой, задумчиво почесал кончик носа: ничего не забыл? Газ перекрыл, ключи, как и договаривались, повесил на крючок возле двери.
Отпечатки стёр, инструменты в мешке… Выпотрошенный труп начинающего адвоката и медноволосой нимфоманки Оксаночки лежал в ванной, пустые глазницы смотрели в потолок сквозь неподвижную красноватую воду. Зелёные глазищи краснодарской прелестницы Хорин выковырял с помощью двух вилок, и сейчас один из них лежал на белом фарфоровом блюдце в центре кухонного стола. Написанная печатными буквами записка предлагала: «Найди второй или добавь сюда свой».
Другой глаз Виталий спрятал в солонку. Настроение было приподнятое донельзя, душа просила провернуть что-нибудь такое, затейливое… Поэтому внутренности Оксаны нашли приют в холодильнике и стиральной машине. А сердце Хорин разрезал на тридцать три кусочка. Сделал из них гирлянду и прицепил её на люстру в большой комнате.
«Ничего не забыл». Виталий, точнее, Станислав Станиславович Горчаков из Челябинска взял мешок с «мусором», вышел из квартиры. Пять минут ходу до контейнера и далее – как обычно…