Да, бродячие собаки всегда испытывают чувство голода, тем более, когда внутри тебя копошатся и толкаются еще пара-тройка маленьких щенят. А может, даже четыре.
– Злата! – снова позвал парень, вертя головой по сторонам.
«А может, Слада?» – подумал он и, озабоченно поджав губы, мазнул взглядом по закопченному кузову «семерки». Рядом с обгорелым скелетом отечественной машины валялись сплющенные покрышки. Кажется, в прошлый раз она лежала там.
«С другой стороны, когда все мысли только о жратве, какая разница, на какую кликуху отзываться?» – резонно подумал молодой человек. Он проводил безучастным взором крупную крысу, просеменившую в кусты, и снова засвистел:
– Фью-фью-фью, Слада!
Наконец в одном из покореженных боксов с раскуроченными воротами послышался неуверенный шорох. Словно кто-то тяжело ворочался, выкарабкиваясь из тряпья.
– Слада, – улыбнулся молодой человек, увидев, как из гаража, неуклюже переваливаясь, вышла крупная дворняга. Пегая шерсть запылилась, свалявшись в грязные колтуны, на левом боку псины зияла гноящаяся язва, которую облепили зеленые мухи. Тявкнув, собака засеменила к молодому человеку. Ее громадное брюхо смахивало на бурдюк, наполненный водой, и оно едва не волочилось по земле, касаясь набухшими сосками пожухлой травы, пучками вылезающей сквозь гравий.
Оглянувшись, парень подтащил старый ящик и, смахнув с него пыль, уселся, накрыв рукой кожаный подсумок на ремне.
Собака нерешительно приблизилась к нему, вяло шевеля обрубком хвоста. Слезящиеся глаза дворняги с надеждой смотрели на человека, который не спеша расстегивал подсумок. С лица парня не сходила широкая улыбка, какая бывает при случайной встрече со старым приятелем. Тем страннее было то, что его глаза источали пронзительный холод, деловито осматривая несчастную псину, начиная от блохастого загривка, заканчивая грязными растоптанными лапами.
– Кто ж тебя так, – пробормотал он, заметив рану на боку животного. Попытался согнать мух, но они не спешили покидать насиженное место, а те, которые все же взлетели, недовольно погудев, вновь присосались к гниющей дыре.
– Слада-а-а, – протянул парень, извлекая из подсумка целлофановый пакетик, в котором багровело что-то вязкое. Собака встрепенулась, приподнявшись. Ее тусклые, подернутые пленкой влажные глаза немного оживились, и она облизнулась, придвинувшись ближе.
– Конечно, я знаю, что ты голодна, – кивнул парень, аккуратно развязывая пакетик. Узел был тугим, но он не торопился, терпеливо распутывая его ногтями. Когда с пакетом было покончено, он вдруг приподнял его над головой собаки, словно дразня. Нервно подрагивая ушами, псина задрала голову, изо рта закапала слюна. Она тихонько заскулила, переминаясь с лапы на лапу.