– Твари, Лёню напугать решили, остановить… Вы здесь от Лёни ссались и на том свете будете…
Закрывая дверь, Ян подумал, что желание снять стресс будет у секретарши и хозяина кабинета обоюдным.
Буквы и цифры на голубом фоне приближающегося указателя обрели чёткость, сложились в «Сафроновка – 3,6». Чёрный «Лэнд Ровер» свернул на добротно отсыпанную асфальтовой крошкой грунтовку, надвое разделившую широкий длинный лоскут завоёванного сорняками поля, втиснутого между шоссе и густым высоким сосняком, на который наползала туча. Серая и тяжёлая, как брезентовый мешок, до отказа набитый крупными булыжниками.
Дергач поехал в Сафроновку через два часа после встречи с Грибушиным. Заскочил домой, пообедал, сменил гардероб на более подходящий для лесной прогулки. Смысла откладывать убийство живущей в безлюдном месте бабки, даже памятуя о Мише с Камилем и сне Лёни-Мухомора, не было никакого. Другое дело, если бы Ян вдруг испугался… так ведь – не было страха.
Стоило заехать в бор, и крошка мгновенно канула в небытие, дорога сузилась, стала откровенно паршивой. Ян сбросил скорость, не ощутив никакого раздражения. Последние восемнадцать лет он вообще испытывал мало эмоций. Тогда могильщики отчаянно схалтурили, посчитав его мёртвым и прикопав на скорую руку. Но тех суток в подвале и минут под слоем влажноватой земли хватило, чтобы Ян уверился в одном: очень многое в жизни не стоит даже малейшей траты нервов.
Путь по грунтовке занял минут пять-шесть, а потом справа появился просвет, сосняк начал редеть.
Полторы дюжины дворов Сафроновки, большая часть которых была однотипно-безупречными иллюстрациями на тему «Разруха и запустение», расположились гигантской запятой. Её «хвостик» упирался в грунтовку, а «точка» огибалась довольно шустрой и чистой речушкой. Вроде бы Близянкой… Или Резвянкой. Раз Дергач точно не помнил, значит, это было неважно.
Если отрешиться от гнетущего вида заброшенных домов, то место начинало выглядеть очень живописным, словно сошедшим с картин Шишкина. Ян мысленно согласился с Грибушиным: дорогу нормальную сделать, участок расширить, заводь можно выкопать, всё облагородить – уйдут дома влёт. До городской окраины чуть больше десяти километров, на любых колёсах – пустяки… За один пейзаж к цене можно процентов тридцать накидывать. Если не пятьдесят.
Внедорожник остановился в полусотне метров от первого дома. Ян выключил мотор, прислушался.
Тишина над Сафроновкой стояла абсолютная, изначальная… Мёртвая.
До нужного Яну места предстояло идти пешком. Обитель «шизанутой бабки» располагалась левее Сафроновки, метрах в трёхстах с гаком, в небольшой лесной низине. Туда убегала еле заметная тропинка, резко пропадавшая из виду уже через два десятка шагов, словно уходила под землю во всё том же сосняке.