– Неужели меня никогда не оставят в покое? – прошептал он с глухой яростью – и впервые в жизни искренне. И тут же добавил с решимостью в голосе: – Что же, пора кончать.
Пять минут спустя он стучался в дверь гостиницы «Люксембург». Слуга провел его в лучший номер. Треморель велел затопить камин и принести воды с сахаром, а также перо, чернила и бумагу. В этот миг он чувствовал ту же непоколебимую решимость, что и утром.
– Прочь сомнения, – шептал он, – отступать больше нельзя.
Он сел к столу перед камином и твердой рукой написал обращение к комиссару полиции. «В смерти моей прошу никого не винить…» – так он начал, а в конце просил возместить убытки хозяину гостиницы.
На стенных часах было без пяти одиннадцать. Треморель положил пистолеты на камин и шепнул:
– В полночь пущу себе пулю в лоб, у меня еще час впереди.
Граф де Треморель упал в кресло, откинул голову на спинку, а ноги положил на каминную доску. Почему он не застрелился сразу? Зачем выторговал у себя еще час, полный ожидания, тоски, муки? Он и сам не знал. Мысленно он возвращался к разным обстоятельствам своей жизни. Его изумила та головокружительная быстрота, с которой сменяли друга друга события, загнавшие его в конце концов в этот убогий номер. Как летит время! Ему казалось, что только вчера он впервые взял в долг сто тысяч франков. Но не все ли равно человеку, скатившемуся на дно пропасти, какими причинами было вызвано его падение!
Часовая стрелка уже подбиралась к двенадцати.
Ему снова вспомнилась заметка в газете, на которую он недавно наткнулся. Кто же сообщил репортерам эту новость?
Мисс Фэнси, вне всякого сомнения. Дверь в столовую осталась открыта, она очнулась и бросилась за ним – полуодетая, с разметавшимися волосами, в слезах. Куда она отправилась, не найдя его на бульваре? Сперва к нему домой, потом в клуб, потом бросилась к его друзьям.
Таким образом, вечером, сию минуту, весь парижский свет только и говорит, что о нем. Все, кто его знал, – а таких немало – при встрече восклицают:
– Слыхали новость?
– Да, разумеется. Бедняга Треморель, какой ужасный конец! Прекрасный был человек, но…
Ему казалось, он слышит докучный перечень всех этих «но», сопровождаемых ухмылками и пошлыми шуточками. Потом – все равно, подтвердится его самоубийство или нет, – знакомые поделят его наследство: один возьмет его любовницу, другой купит лошадей, третий перехватит обстановку квартиры.
Время шло. В часах послышалось пронзительное дребезжание, предшествовавшее бою. Пора.
Граф встал, схватил пистолеты и подошел к постели, чтобы не упасть на пол, – эту бессмысленную меру предосторожности, непостижимую для здравомыслящего человека, принимают почему-то все самоубийцы.