– Никогда не следует отчаиваться, – сказал он. – Когда больной молод, как господин Соврези, природа подчас творит чудеса в самых безнадежных обстоятельствах. – Но затем врач отвел в сторону Эктора и поручил ему подготовить несчастную молодую женщину, такую преданную, такую обаятельную, столь любимую мужем, к ужасному удару. – Не стану от вас скрывать, – добавил он, – что, по моему мнению, господин Соврези протянет не больше двух дней.
Напрягая слух, Берта уловила роковой приговор медицины. Когда Треморель вернулся, проводив участников консилиума, он застал ее сияющей. Она бросилась ему на шею.
– Всё! – воскликнула она. – Будущее принадлежит нам! Одна-единственная крохотная темная тучка омрачала нам горизонт, но теперь и она рассеялась. Мне остается сделать так, чтобы предсказания доктора Р. сбылись…
Любовники, как всегда, пообедали вдвоем в столовой, а у постели больного их сменила одна из горничных. Бертой владела бурная радость, которую ей с трудом удавалось скрыть. Уверившись в успехе и в безнаказанности, убедившись, что цель близка, женщина позабыла о своем столь искусном притворстве. Не смущаясь присутствием слуг, она обиняками весело говорила о близкой свободе. Из ее уст вырвалось слово «избавление». Этим вечером Берта была сама неосторожность. Промелькни у одного из слуг подозрение или попросту досада на хозяйку, и ей бы несдобровать.
Эктор, у которого волосы вставали дыбом от ужаса, то и дело толкал ее под столом ногой и призывал взглядами к молчанию, но все напрасно. Бывают в жизни часы, когда щит лицемерия кажется такой непереносимой тяжестью, что обманщик хоть на мгновение вынужден отбросить его, чтобы набраться новых сил. К счастью, подали кофе, и прислуга удалилась.
Пока Эктор попыхивал сигарой, Берта уже без помех предавалась мечтам. Она собиралась провести все время траура в «Тенистом доле», а Эктор, чтобы приличия были соблюдены, снимет где-нибудь поблизости домик, где она будет навещать его по утрам.
Вот скука-то: при жизни мужа ей приходилось притворяться, будто она его любит, а после смерти надо будет притворяться, будто она его оплакивает. Никак не разделаться с этим человеком! Но в конце концов придет день, когда она сможет снять траур, не вызывая возмущения у дураков и тупиц. Какой это будет праздник! И они поженятся. Где? В Париже или в Орсивале?
Потом она забеспокоилась насчет того, через сколько времени вдова имеет право снова выйти замуж; ей помнилось, что это оговорено в законе: надо бы, продолжала она, пожениться сразу же, как только истечет положенный срок, чтобы не потерять ни дня.