– Более чем решительная.
– Ну дай-то бог. Но допустим, нам удастся замять дело. Что будет, когда обнаружат разоблачение Соврези – ведь оно спрятано где-то в «Тенистом доле», и Треморелю не удалось его найти?
– Его не обнаружат, – поспешно ответил папаша Планта.
– Вы в этом уверены?
– Совершенно уверен.
Лекок бросил на старого судью один из тех взглядов, которыми умел исторгать истину из самого сердца собеседника, и протянул:
– А-а!
Сам же тем временем подумал: «Наконец-то! Теперь я узнаю, откуда взялась рукопись, которую мы слушали минувшей ночью, рукопись, где было два разных почерка».
После минутного колебания папаша Планта сказал:
– Я вручил вам, господин Лекок, свою жизнь, посему могу доверить и честь. Зная вас, не сомневаюсь, что в любых обстоятельствах…
– Даю слово, что буду молчать.
– В таком случае – слушайте. В день, когда я застиг Тремореля у Лоранс, я решил увериться в том, что до тех пор лишь подозревал. Я вскрыл пакет Соврези.
– И не воспользовались им?
– Я был в ужасе от того, что злоупотребил доверием покойного. И потом, разве вправе я был похитить возможность отомстить у несчастного, который только ради этой мести позволил себя убить?
– Однако вы передали пакет госпоже де Треморель.
– Верно, но у Берты было какое-то неясное предчувствие ожидавшей ее участи. Недели за две до убийства она пришла ко мне и отдала рукопись покойного мужа, которую собственноручно дополнила. Она попросила, чтобы в случае, если она умрет насильственной смертью, я взломал печати и прочел написанное.
– Так почему же вы молчали, господин мировой судья? Почему предоставили мне искать истину вслепую, наугад?
– Я люблю Лоранс, господин Лекок, и если бы я выдал Тремореля, между мной и Лоранс легла бы пропасть.
Сыщик молча поклонился. «Ах, черт! – думал он. – До чего хитер этот орсивальский мировой судья, он и мне в хитрости не уступит! Ну что же, он мне по сердцу, так почему бы и не помочь ему немного? Хотя он рассчитывает не на такую помощь…»
Папаше Планта не терпелось услышать от Лекока, что за единственное и почти надежное средство он нашел, чтобы не довести дело до суда и спасти Лоранс. Однако он не смел подступиться к сыщику с расспросами.
Лекок облокотился о письменный стол и смотрел куда-то в пространство. В руке он сжимал карандаш и машинально чертил на бумаге какие-то фантастические узоры. Внезапно он словно очнулся от забытья. Последняя трудность была разрешена. Теперь его план составился полностью. Он посмотрел на часы.
– Два часа, – воскликнул он, – а между тремя и четырьмя я договорился встретиться с мадам Шарман, чтобы разузнать о Дженни Фэнси!