Лекок не зря утверждал, что в ресторане «Гавр» превосходная кухня. Беда в другом – папаша Планта не в состоянии был ее оценить. Тревога снедала его еще сильнее, чем утром, и он не в силах был проглотить ни куска. Если бы он знал хоть что-нибудь о том, как намерен действовать его спутник! Но сыщик по-прежнему был непроницаем и довольствовался тем, что на все расспросы отвечал:
– Доверьтесь мне и позвольте делать то, что я считаю нужным.
Разумеется, г-н Планта искренне ему доверял, но чем больше он размышлял, тем более опасной, трудной и почти безумной представлялась ему попытка избавить Тремореля от суда. В мозгу судьи теснились самые мучительные сомнения. Речь шла, в сущности, о его жизни, ведь он поклялся, что не переживет потери Лоранс, которой придется, быть может, рассказывать во всеуслышание перед судом о своем падении и о любви к Эктору.
Лекок попытался немного расшевелить сотрапезника и уговаривал его отведать хотя бы овощного супа и выпить бокал старого бордо, но вскоре понял, что все его попытки бесполезны, и решил обедать так, как если б был один. Он тоже был озабочен, но неуверенность в успехе расследования еще ни разу в жизни не лишила его аппетита. Ел он обстоятельно и со вкусом, опорожнив между делом бутылку «Леовиля».
Между тем стемнело, и официанты уже зажигали лампы. Постепенно зал пустел, и вскоре папаша Планта с Лекоком остались чуть ли не в полном одиночестве.
– Не пора ли приступать? – робко поинтересовался старый судья.
Сыщик достал часы.
– У нас еще почти час в запасе, – ответил он, – но я, пожалуй, начну подготовку. – Он подозвал официанта и попросил принести чашку кофе, а также письменные принадлежности. – Видите ли, сударь, – продолжал он, ожидая заказанное, – нам важно добраться до мадемуазель Лоранс так, чтобы об этом не знал Треморель. Нам надо поговорить с ней в доме минут десять. Это необходимое условие нашего успеха.
Вероятно, старый судья настроился на быструю и решительную развязку, и слова Лекока повергли его, как видно, в полнейшее отчаяние.
– В таком случае, – проговорил он, безнадежно махнув рукой, – лучше отказаться от нашего плана.
– Почему?
– Потому что Треморель, разумеется, не отходит от Лоранс ни на шаг.
– А я все же придумал, как выманить его из дома.
– И вы, господин Лекок, с вашей проницательностью, полагаете, что он посмеет высунуть нос наружу! Значит, вы не отдаете себе отчета в том, что с ним сейчас происходит. Подумайте: граф в страхе. Нам-то с вами известно, что записок Соврези не обнаружат, но он этого не знает. И воображает, что, быть может, их уже нашли, что на него пало подозрение, что его ищут, что полиция идет по его следу.