Только никто из рабочих не знал, сколько настойчивости требовалось от коменданта, работников комендатуры, чтобы выполнить свои обещания. Однако слово наше всегда было законом. И когда через несколько месяцев я проезжал по улицам Нахтерштедта и видел кварталы новеньких, сверкающих свежевымытыми стеклами домов, вспомнился мне разговор коменданта со старым рабочим.
Но это было еще впереди. А сейчас продолжался разговор, ставший уже общим.
На десятки вопросов отвечал комендант. И о международном положении, и о жизни шахтеров в Советском Союзе, и о делах местных.
До войны Василий Егорович был профсоюзным работником. Может быть, поэтому подполковник отвечал так подробно. Каждый ответ — это маленькая, но обстоятельная справка, причем яркая, эмоциональная, убедительная.
Разговор наш продолжался бы еще долго, но загудела сирена. Начиналась смена.
Крепкие рукопожатия. На прощание старый шахтер просит еще раз перевести коменданту:
— Мы не подведем. Слово рабочего.
Выходим из помещения. Во тьме осенней ночи красивейшая картина — сотни ярких огней в чаше карьера. Они движутся, множатся. Это огни трудового Нахтерштедта, огни созидательных будней на немецкой земле.
И когда мы уже поздним вечером после долгого совещания в дирекции предприятия возвращаемся домой, в Кведлинбург, подполковник поворачивается с переднего сиденья машины и с теплотой в голосе говорит:
— Крепкий народ. Слово свое сдержит.
Я понимаю, что говорит он о том шахтере, с которым беседовал сегодня, о рабочих Нахтерштедта.
Что остается добавить?
Сколько я помню, угольщики Нахтерштедта из месяца в месяц перевыполняли план. И, конечно, не потому, что коменданту обещали. Главное в том, что на своей земле, для себя трудились и трудятся они — рабочие люди свободной Германии.
Тревожная ночь
Глубокой ночью зажглись огни во всех окнах двухэтажного серого здания комендатуры. Офицеры и солдаты были подняты по тревоге. Беда нежданно нагрянула на Кведлинбург.
Бурные осенние дожди хлынули с Гарца. Сбегая ручьями по горным склонам, они собрались в речушки. И вдруг стали речушки бурными потоками.
Протекающая через Кведлинбург маленькая и сонная речушка, которую вброд можно было перейти, вышла из берегов. По улицам на всю их ширину плескались темные волны. Свет нечастых фонарей дробился в их зыби. Вода все прибывала. Она еще не достигла первых этажей, но уже заливала подвалы и полуподвалы, в которых были размещены склады с продовольствием.
Машины комендатуры мчались по улицам. Они вывозили людей из угрожаемых мест. Солдаты роты охраны, офицеры комендатуры всю ночь работали плечом к плечу с немецкими рабочими, партийными активистами, членами Социалистической единой партии Германии, с сотнями жителей города, вышедшими спасать народное добро. Почти двое суток шла напряженная борьба со стихией.