Чёрт! Но не оставлять же человека без помощи! Он так страдает…
Алиса отбросила кровавую тряпку. Да пофиг! Пофиг на седину. В крайнем случае, перекрасит волосы. И приложила ладони к жаркой ране.
Первым заметил Зияд. На его вопль обернулась старуха и охнула. А потом у неё пропал голос. Алиса их не видела. Она вообще ничего не видела, чувствовала только пульсирующую под ладонями кожу. А где-то краем сознания чувствовала сердце Амира, большое, сильное, качающее кровь, жадно пьющее её энергию для заживления ран… Потом ей стало плохо. Перед глазами начали летать мушки, появились радужные круги, онемели ноги… Алиса поняла, что с плечом Амира ей больше нечего делать. Как поняла — и сама не знала, просто стало ясно, что там всё в порядке. Видела она мало что, уже совсем забыла, где находится и кто рядом с ней, всё её сознание жило одним стремлением — залечить раны лежащего перед ней человека…
Рука легла на грудь Амира, нашла сама, ощупью, сломанные рёбра. Теперь голубые силуэты костей с тремя красными всполохами в местах переломов проявились даже на фоне черноты перед закрытыми глазами. Алиса прижала ладони к коже, посылая искры внутрь, в само его тело, вглубь. В голове пронеслось: «Не выдержу!» Ох, только бы не свалиться в обморок, как долго это длится! Как долго… Красные точки пульсировали упрямо, высасывая силы, точно вампиры кровь, а Алиса мысленно подгоняла их: «Исчезайте же, уходите, хватит!»
И не успела.
Всполохи сменились неярким оранжевым, когда в голове её всё померкло. «Чёрт…» — успела подумать Алиса и провалилась в темноту…
… Она кричала Фёдору, что больше не может, не хочет, что её всё достало… но это было так давно! Теперь он был далеко, она не могла к нему приблизиться, словно что-то мешало. Словно кто-то очертил круг и не пускал её к Фёдору. Она стояла и смотрела, как тот танцует на балу с девушками, страдала тихонько, но сделать ничего не могла. И, похоже, даже плакала, потому что солёные капли катились по щекам без перерыва…
А потом она услышала знакомые звуки. Мычание коровы — долгое, протяжное — словно все о ней забыли. Тихонькое позвякивание вместе с фырчанием бурлящей воды: ненавистный чай опять кипятят, но крышку не сняли и чайник выше не поставили. Собака брешет во дворе, лениво, только в силу долга — вот, мол, не зря мне кости кидаете, я охраняю! А потом шорох сандалий по земляному полу — кто-то приближается… Алиса силилась открыть глаза, пошевелиться, но не могла: веки были как каменные… Она только почувствовала, как чьи-то руки приподнимают её голову, к губам прикасается что-то прохладное, вода льется в рот, свежая, оживляя… В голове шумит, словно рядом водопад, словно мартеновская печь близко. Как когда-то давно. Божечки, пусть это будет то самое утро, когда она проснулась после пьянки на Маришиной даче! Верните её назад, в ту мирную жизнь, и она будет пай-девочкой, никогда в жизни не наденет проклятый перстень, не возьмёт от бабули нитяной браслетик… Она будет просто жить, как жила, и радоваться каждому новому дню…