Как я зашел в амбар, так сразу понял, что зреют какие-то неприятности. В воздухе пахло грозой. Гармонист-инвалид наяривал на подмостках какую-то музычку, старательно делая вид, будто не чувствует витающего напряжения и что его дело — сторона. Две хмурых группки молодых парней стояли при входе, и танцующие все время на них боязливо оглядывались, непрестанно из-за этого сбиваясь с такта.
Одну из компаний составляли те ребята, которых я уже видел днем возле водочного ларька. Они словно бы высматривали кого-то среди танцующих, и высматривали явно не с добрыми намерениями. Какую роль собирается сыграть другая группка, я точно определить не мог — но и догадываться не надо было, что вовсе не мирную.
Донесло до амбара приглушенное расстоянием лошадиное ржание, и сразу напряжение ощутимо усилилось. Эх, прикрыть бы эту лавочку, и дело с концом, подумалось мне.
Я решил не ждать дальнейшего развития событий. Понаблюдав чуток за обеими группками молодых буянов, я достаточно точно определил, кто в них верховодит и, сделав несколько шагов вперед, поманил к себе по двое самых борзых из каждой группки.
В группках зашушукались, заволновались, четверо, которым я знаком велел подойти, приблизились ко мне.
— Ты чего, начальник? — спросил один из них.
— Я-то ничего, — задумчиво как бы ответил я. — А вот у вас, похоже, намечается здесь что-то нехорошее. Так вот, моя задача — следить, чтобы людям отдых не портили. И я ее выполню. Мне наплевать, из-за кого и как тут может что-нибудь произойти. Я себе лишних хлопот не хочу. Поэтому сразу вам говорю — отвечать вы будете, вот вы четверо. Я вас запомнил, так что мотайте себе это на ус и ступайте.
— Круто берешь, начальник, — заметил один из них.
— Слишком круто, — проговорил второй. — Ты что, с первого дня со всеми вразрез пойти хочешь? У нас здесь не те места, чтоб мы перед командирами спину гнули — тем более перед такими, которые здесь без году неделя.
— Зря ты так, — вздохнул я. — Я одного желаю — чтобы никто не встревал на моем пути. Да, я рассусоливать и тянуть не хочу, я хочу с первого дня определиться, с кем начну войну, а с кем нет. Вот вы и определяйтесь.
— Много ты воображаешь, начальник, — отозвался один из парней. — С первого дня, здешней жизни не зная, а хочешь один всем править и свои порядки наводить? Смотри, на нас у многих бывала кишка тонка.
— Грубишь — груби, — ответил я спокойно. — Я с вами пререкаться не стану. — Все это время я прислушивался к конскому ржанию, кружившему вокруг амбара сужающимися кругами. — Захотите узнать, на что я способен, — узнаете, и больше мне с вами говорить не о чем. Ступайте и сами решайте, как вам быть.