— Да такого же, как и все другие ему были нужны. Ему ведь, когда он выходит на охоту, обязательно загрызть кого-нибудь надо. Когда лошадь Зюзина мы всю в мыле поймали — сразу поняли, что с ним нехорошее стряслось. Грешным делом, сперва на фабричных подумали. Он с ними в тот вечер на танцах задрался.
— Веселая у вас жизнь. Задрался, зарезали, погуляли на поминках от души и опять за прежнее. Многих уже положили? И где жратву на поминки берете? По складам разбойничаете?
— Да, там и американская тушенка есть, и спирт, и обувь хорошая — во, я ноги обул. С тех пор как охрану со складов сняли… — парень осекся, спохватившись, что говорит совсем не то.
— Когда охрану сняли? — спросил я, не ловя его на нечаянном признании, — мне не то нужно было.
— Да осенью сняли.
— Почему?
— Хрен его знает, почему. Как трофейные составы разобрали и замки на склады навесили, так после этого всех словно языком слизнуло. Был там сторож придурочный один, так его уже давно не видать. А напарник его, старикан глухой, еще в августе в ящик сыграл, рассыпался от собственной ветхости. Словом, дорога на склад открыта. Единственно, оборотень там гулять любит, поэтому там и днем не очень лазают, а по ночам — тем более. Но ничего, ручеек ворованного течет. Пролезть-то туда запросто.
— А на конезавод? — спросил я.
— Там тоже — запоры фиговые, народу — с гулькин нос. Но там приходится ночью работать.
— И не страшно?
— До жути страшно. Но это, начальник… ведь бывает так, что чем страшнее, тем слаще.
— А так… Трудностей нету, чтоб лошадь увести?
— Не… В общем, нету.
— Понял, — кивнул я. — В общем, ребята, зажрались вы здесь. Надзору нет, все дозволено, вот и голова закружилась. Менять это придется.
Парень искоса на меня поглядел.
— Крутой ты мужик, начальник, — сказал он. — Но смотри, не нарвись. С нами ты, может, и поладишь. Но мы ведь не одни здесь такие. Прав ты, народ здесь себе волю давать привык и власти над собой не потерпит, но банду Сеньки Кривого и мы обходим.
— На таких, кто не даст себя добром уговорить, у нас и пуля найдется.
— То-то и оно, такие, как Сенька, знают, что для них у вас только пуля и найдется. Они не мы — им отступать некуда. Поэтому либо он тебя, либо ты его.
— А не думал ты никогда, что вурдалаком может быть один из таких, навроде Сеньки Кривого?
— Не… не думал. Если б это кто из… из живых людей делал, то вся округа уже знала бы, кто именно, и об оборотне даже разговору бы не было.
— У вас, выходит, все обо всех всегда знают?
— Жизнь наша такая. Вот поживешь тут, начальник, сам поймешь.
И тут мы оба вздрогнули — даже я вздрогнул, хоть и умел себя сдерживать, — потому что волчий вой раздался, и довольно близко, надо сказать. Мы услышали, как невдалеке за окнами испуганно заржали лошади, как заорали наездники, пытаясь заставить стоять их на месте. Потом топот послышался, тень перед окном промелькнула — одна из лошадей понесла.