Похоже, все рынки во всех мирах одинаковы. Вокруг царил шум толпы. Между торговыми рядами бродили разномастно одетые люди. На разные лады надрывали глотки продавцы, стоящие за прилавками с товарами. Идя между рядами, я разглядывал ассортимент, глотая слюну. Нормальной еды мой желудок не видел уже давно.
Большинство торговцев меня игнорировали, да и не мудрено: на платежеспособного клиента я был совершенно не похож, особенно одеждой, которая явно была тесновата и кое-как заштопана во множестве мест. Довершало картину исхудавшее небритое лицо, несущее на себе следы измождения.
Проходящий мимо торговец, на лотке которого была какая-то выпечка, громко крича, привлекал внимание к своему товару. Мимолетно весело улыбнувшись, я подумал, что с моими познаниями местного языка он с таким же успехом мог бы обкладывать всех матом, различия я бы вряд ли заметил.
– Хая! Сарка рой! – раздался рядом возмущенный крик.
Отвлекшись на свои размышления, я даже не заметил, как сбил с ног девушку, несущую в руках корзину с покупками, валяющимися теперь на брусчатке рядом с упавшей шатенкой.
– Извини… мм… – еле успел скорректировать слова извинения, что вырвались на автомате, в мычание, дабы не выбиваться из выбранного образа блаженного, и наклонился к девушке, чтобы помочь ей подняться.
Довольно высокая, по местным меркам, шатенка со слегка вьющимися волосами, заплетенными в толстую косу, и красивым лицом, подняла на меня взгляд больших зеленых глаз. Сначала в них промелькнуло удивление, потом появился легкий испуг. Улыбнувшись, чтобы успокоить ее, помог подняться, после чего, подобрав корзину, начал собирать разбросанное по брусчатке содержимое.
Удивление красотки быстро прошло, как, в общем, и испуг, и она, отряхнув свое коричневое платье, выгодно подчеркивающее привлекательную фигуру, присоединилась ко мне, что-то затараторив на местном языке. Судя по интонациям, сначала шли обвинительные речи, а потом вопросительные. Я же в ответ просто улыбался и разводил руками. Мычать в ответ симпатичной девушке не хотелось совершенно, но и на кофе пригласить я ее не мог. Как минимум по трем причинам: незнание языка, отсутствие в карманах денег и в принципе понимания, есть ли тут кофе и кофейни.
– Мараграс! Сафо сарка миен?! – нарушила нашу неловкую пародию на интимную беседу женщина лет сорока.
В руках она несла большую корзину, набитую продуктами. Опасливо посматривая на мою небритую, отощавшую физиономию, она продолжила что-то кричать девушке.
Шатенка обернулась и начала что-то горячо отвечать. Женщина же, похоже взявшая на себя роль наседки, отвечала ей, недвусмысленно показывая на меня пальцем. С сожалением признав, что на этом празднике жизни я совершенно лишний и привлечение внимания к моей и так выделяющейся персоне на пользу не пойдет, я, подобрав последние четыре яблока и подойдя к девушке, стоящей рядом со своей «надзирательницей», кинул их ей в корзину, но через секунду, хитро подмигнув зеленоглазой, выхватил одно из яблок. Отсалютовав двумя пальцами от виска, развернулся к ним спиной и бодрым шагом двинулся вдоль рядов, на ходу вгрызаясь в сочный плод. Из-за спины раздался возмущенный крик наседки и смех зеленоглазой. Я лишь помахал в ответ, не оборачиваясь, надкушенным яблоком и, усмехнувшись, прибавил шаг.