– Корса, мали сора дун!
Постаравшись не скривиться от боли в раненом во вчерашней потасовке плече, я улыбнулся в ответ и, невразумительно промычав, направился вслед за нанимателем. Разгружали мы набитое винными бочками небольшое судно до полудня, перетаскивая их в подъезжающие телеги. Обед я встретил сидя, скрестив ноги, на пирсе и жуя бутерброд из лепешки и козьего сыра, недалеко от остальных парней, с которыми работал. Организм чувствовал себя довольно паршиво. После путешествия по лесу, где пришлось находиться на скудной диете, и перенесенной болезни, тело настойчиво требовало передышки. Нужна была пара дней, чтобы отлежаться и прийти хоть во что-то отдаленно напоминающее норму. В идеале бы еще неплохо обработать чем-нибудь все раны, но это уже совсем из разряда фантастики и несбыточной мечты.
Но, увы и ах, вариантов отлежаться в спокойном месте не было. Можно, конечно, попробовать снять комнату на каком-нибудь постоялом дворе, но меня терзали смутные сомнения, что смогу оплатить хотя бы дня три проживания. Про такие мелочи, как доходчиво объяснить в местной гостинице, что именно мне требуется, я даже не вспоминал…
От размышлений меня отвлек старик, сидевший неподалеку и голодными глазами смотрящий, как я ем. Чуть не поперхнувшись от такого взгляда, я даже перестал жевать. Минуту помедлив, встал и, подойдя к нему, сел рядом. Порывшись в своем мешке, вытащил пару лепешек и незаметно, чтобы не увидели посторонние, протянул их старику.
Старик что-то благодарно забормотал и вцепился редкими зубами в лепешку. Я продолжил доедать свою, косо поглядывая на нищего. Мужик был еще вполне жилистым, лет пятидесяти с небольшим. Выглядел, правда, на первый взгляд намного старше, но это, наверное, издержки либо местной медицины, либо образа жизни, а скорее всего, и того и другого. Одет он был в лохмотья грязно-серого цвета, в очертаниях которых определить изначальный цвет и фасон вещей было решительно невозможно. Засунув последний кусок лепешки в рот, я кивнул старику и, встав, направился к своей бригаде, жуя на ходу. Впереди ждал разгрузки еще один корабль.
– Корса, сата нави ка? – Сафар, подошедший ко мне после того как мы закончили с работой и получили расчет, чего-то хотел.
– Корса, сата нави ка? – повторил он, я же в ответ лишь развел руками, всем своим видом показывая, что не понимаю.
Расплывшись в улыбке, Сафар поднял перед собой руки, изображая стаканы, чокнулся ими друг о друга и сделал вид, что пьет из одного, а второй протягивает мне. Хмыкнув, я мимолетно удивился, что и тут есть традиция чокаться. Суть фразы была ясна, и перевести ее можно было как: «Третьим будешь?»