На нем были джинсы, на заднем кармане пришита этикетка, написано на ней не по-нашему, расшита золотыми нитками. Кроме того, парень был одет в светлую плащевую куртку, желтый свитер, кожаные плетеные туфли. Волосы у него покороче моих, слегка вьются, цвет каштановый, на подбородке ямочка, глаза серые. Никаких особых примет вроде родинок, бородавок, шрамов, наколок я не заметил.
Когда Николай напился, мы постояли, поговорили о том, что я здесь живу, что жить здесь неважно, неплохо бы перебраться ближе к центру. После этого он неожиданно попросил меня помочь. Я подумал, что ему негде переночевать, и согласился.
Надо сказать, что он почти все время улыбается: и когда говорит, и когда молчит — такая у него привычка. Потом уже я узнал, что он улыбается, даже когда угрожает или требует чего-то. Все делает с улыбочкой. Вот и тогда он улыбнулся и попросил меня помочь ему спрятать труп. Я, конечно, засмеялся, подумал, что он шутит, взял ведра и хотел идти дальше, но он зашел вперед, растопырил пальцы и сунул мне их прямо в лицо. Руки его были в крови. Тогда же он велел мне слить ему из ведра на руки, и я видел, что вода на землю стекает красноватая. Николай сказал, что теперь мы с ним повязаны одной веревочкой, поскольку я помогал ему смывать кровь с рук, и что теперь мне никуда от него не деться.
Сейчас это звучит странно, но тогда я действительно ему поверил. Не знаю, почему именно мне он признался в убийстве. Возможно, Николай был напуган и не вполне соображал, что делает.
После такого разговора мы пришли к нам во двор, и он увидел на берегу лодки, которые оставляют у нас соседи, дачники, чтобы отец присматривал за ними. Николай сказал, что лодка нам очень нужна, и послал меня за веслами. Я взял в доме ключ, открыл сарай, взял два весла, и мы отчалили. Хочу добавить, что, когда я ходил за веслами, Николай от нетерпения или от страха начал сковыривать замок, которым лодка крепилась к цепи. Он нашел какую-то железку и колотил ею по замку. Взяв у меня весла, Николай сразу прыгнул в лодку и стал веслом отталкиваться от берега. Но у него ничего не получалось, потому что лодка от долгого стояния погрузилась в грунт. Тогда я подумал, что Николай раньше лодками не пользовался.
К тому времени стемнело, и мы отчалили почти в полной темноте. Он спросил, знаю ли я эти места, и я ответил, что знаю. Николай боялся плыть вдоль берега, поэтому вначале мы отошли почти к середине реки, а потом снова приблизились к берегу. Вытащив нос лодки на берег и стараясь потише уложить весла вдоль бортов, я услышал, как из темноты меня зовет Николай. Когда я подошел, то увидел рядом с ним на земле что-то темное, продолговатое. Это и был тот человек. Николай сказал, что надо побыстрее отвезти его на глубокое место и сбросить в воду. Пока мы втащили его в лодку, сами вымокли по пояс, потому что пришлось зайти в воду.