— И то… Не забыть бы… Дружок-то Женькин… спер двести рублей.
— А ваш сын говорит, что он сам отдал Николаю эти деньги.
— Коли нож к горлу приставят — отдашь! — выкрикнул старик и захлопнул дверь, словно опасаясь, что его опять затащат в кабинет.
— Позовите Ивашкина! — успел крикнуть Демин.
— Что?! — опять заглянул старик.
— Соседа вашего позовите… Пусть войдет.
— А! Конечно, спасибо! — опять ожил старик. — Всех вам благ, спасибо!
Ивашкин вошел с подчеркнутой независимостью, поздоровался и остался стоять у двери, сжав в руках кепку.
— Проходите, присаживайтесь. — Демин показал на стул. — Чего там стоять-то?
— Ничего, я постою. — Ивашкин не сдвинулся с места, глядя на следователя красноватыми, воспаленными глазами.
— Нет, так не пойдет. — Демин поднялся, подошел к Ивашкину, взял его за рукав, подтащил к стулу и усадил. — Вот так-то лучше. Я смотрю, вам не часто приходится бывать в нашей конторе?
— Первый раз.
— Ну и как? Ничего?
— Ничего, — Ивашкин несмело улыбнулся. — Жить можно, — он обвел взглядом кабинет.
— Я тоже так думаю, — согласился Демин. — Потолки, правда, низковаты, но это не страшно, можно привыкнуть. Я вот почему вас пригласил… С соседом вашим, с Суховым, история неприятная вышла…
— Да уж куда неприятнее… Можно сказать, хуже не бывает.
— Сухов описал все свои похождения — где он был, с кем, что делал и так далее, — Демин поднял и снова бросил на стол тоненькую папку уголовного дела. — Он утверждает, что в тот самый вечер встретил вас у водопроводной колонки, это верно?
— Точно. Встретил.
— Вы разговаривали с ним?
— Да так… Здоров — здоров, пока — пока… Обычный разговор.
— А потом он домой пошел?
— Ну да, куда ж ему с ведрами-то полными идти? Домой и пошел.
— И никуда не сворачивал, не заходил?
— Так с ведрами же он был! — воскликнул Ивашкин, удивляясь непонятливости следователя. — Он, то есть Сухов, мужик, между нами, не больно силен, жидковат мужичонка-то, он под этими ведрами изогнулся, как удочка, жалко смотреть — хребет наружу выпирает…
— И пока он шел, вы все время его видели? Не сворачивал ли он куда?
— Говорю же — вслед смотрел! Жалел еще его! Подумал, лучше бы уж Катька сама по воду ходила, а он бы по хозяйству возился…
— И к Сухову за это время никто не подходил?
— Нет, — раздумчиво протянул Ивашкин. — Как сейчас помню — подошел он к калитке, пнул ее ногой и, пока она не захлопнулась, успел проскочить во двор.
— Сухов говорит, что, пока вы стояли у колонки, вспыхнул фонарь на столбе, это верно?
— Точно! — обрадовался Ивашкин. — Так и было. Мы стоим, темнеть начало, я на часы посмотрел, потому как… Ну, дело такое — когда меня долго нет, мои тут же искать начинают, все боятся… Ну, это, боятся, что я с ребятами стаканчик-другой пропущу… Мне это, после лечения от этого самого… нельзя пить, говорят, помереть можно, если хоть глоток выпьешь. Вот мои и боятся. Как меня полчаса нет, тут же начинают по улице, по друзьям шастать…