— Если захотите провести серию психотерапевтических сеансов, дайте мне знать, — сказал он. — Со своей стороны, я настоятельно советую вам отказаться от употребления алкоголя.
По пути домой Уайлдер несколько раз в сердцах стукнул кулаком по рулю, приговаривая: «Вот дерьмо!.. Вот же дерьмо!..»
— Что он собой представляет? — спросила Памела.
— Никчемный сопляк немногим старше тебя в кабинете размером с телефонную будку, набивающий рот шоколадными жвачками. Да и хрен с ним. По крайней мере, я получил препараты.
— Ты просил его дать тебе что-нибудь посильнее?
— Он сказал, что не может этого сделать, пока не проконсультируется с Бринком.
— Вот оно как… — пробормотала она, не отрывая взгляда от страницы «Ньюсуик» (скорее всего, читала раздел «Кино»).
Он плеснул себе виски, не спрашивая, составит ли она компанию, поскольку заранее знал ответ: она скажет, что еще слишком рано для выпивки.
— У меня идея, — произнес он чуть погодя. — Давай отправимся в один из этих шикарных ресторанов на Ла-Сьенеге, с фонтанами и бродящими по залу скрипачами. Гульнем по полной программе, без всякого повода.
— Нет, — сказала она. — Мы и так слишком часто бываем в ресторанах. Сегодня я приготовлю ужин дома. Не хочешь пойти со мной в магазин и помочь?
Он всегда ненавидел супермаркеты, а тот, в который она его привела, был воистину гигантским — больше проходов и больше касс, чем он мог сосчитать, и целые акры потолочных ламп, проливающих свет на акры яиц, моркови и туалетной бумаги. Памела резво катила двухуровневую тележку по одному из проходов по направлению к мясной секции, а он шел позади, мельком оглядывая товары и раздраженные либо озадаченные лица других покупателей. По идее, катить тележку следовало бы ему — а что еще могло подразумеваться под ее просьбой «помочь»? — но Памела ему этого не позволила со словами:
— Нет, мне так удобнее. Я знаю, куда направляюсь и где собираюсь остановиться.
Правда, она не учла множества незапланированных остановок из-за тележечных заторов или толпившихся в проходе людей.
— Разрешите, — беспомощно бормотала она. — Позвольте пройти.
— Надоело уже, — ворчал он. — С такими темпами мы никогда отсюда не выберемся.
— Осталось немного. Потерпи.
Следуя за ней по бескрайним просторам супермаркета, он все сильнее ощущал потребность выпить, и несколько выкуренных подряд сигарет только усугубили эту жажду. От нечего делать прислушался к фоновой музыке под сводами: в ту минуту звучала «I’ll Never Smile Again»[52], которую вскоре сменила «All the Things You Are»[53].
— Ну что, ты закончила? — спросил он чуть погодя.