— Не спрашивайте меня об этом. Разбирайтесь сами со своей совестью. И не советую тратить силы на попытки освободиться от этих ремней: вы надежно привязаны.
— Как долго… как долго вы меня тут продержите?
— До тех пор, пока мы от вас не устанем. А может, и дольше.
— Что вы со мной сделаете?
— Будем держать вас связанным, пока не начнете вести себя смирно. А там посмотрим. Мы много что можем с вами сделать. Не хотите посмотреть телевизор?
— Нет. Не включайте его. Прошу вас, не включайте!
Но Рэндольф уже возился с настройками большого телевизора, коварно прикрепленного к стене прямо перед глазами Уайлдера. На экране возникло изображение детской ступни, помеченной тонкими черными линиями в тех местах, где она была переломана.
— Выключите это! Выключите!
— Мистер Уайлдер, если вы не заткнетесь, я буду вынужден сам вас заткнуть.
— О боже, дайте мне умереть. Просто дайте мне умереть.
— Я обдумаю вашу просьбу, мистер Уайлдер. Я приму ее во внимание.
Мертвая нога все еще медленно вращалась перед камерой, но голос Уолтера Кронкайта, по счастью, слышен не был.
— Не могу настроить звук, — проворчал Рэндольф. — Проклятье! Мне что, придется теперь все время слушать только вас?
Он щелкнул переключателем, и нога Томми исчезла.
Чуть погодя в комнату вошел коренастый хмурый негр, вместо приветствия с порога пробормотав: «О’кей».
— Это Генри, мистер Уайлдер, — представил его Рэндольф. — Он будет какое-то время за вами присматривать. Генри, это мистер Уайлдер. Он говорит, что хочет умереть.
— Ну, это можно устроить запросто, — сказал Генри и, когда Рэндольф удалился, присел на стульчик рядом с кроватью. — Вы слыхали об электрическом стуле, мистер Уайлдер? — спросил он. — Так вот, под вами сейчас электрическая кровать. Мне достаточно лишь нажать эту кнопку… — Он продемонстрировал маленький пульт, соединенный с кроватью толстым изолированным проводом. — Но я не стану ее нажимать прямо сейчас. Сначала я хочу задать вам несколько вопросов. Вы ведь не жалуете чернокожих, не так ли, мистер Уайлдер?
— Это неправда, я всегда…
— Да, конечно, вы всегда голосовали за демократов, вы поддерживаете Движение за гражданские права и все тому подобное, вы восхищаетесь доктором Кингом[55], и вы считаете «просто ужасным» то, что случилось с Эмметтом Тиллом[56], однако я говорю не об этом. Я о том, что творится у вас в душе. А в глубине души вы хотите, чтобы нас всех просто не было. Наши губы кажутся вам слишком толстыми, а носы слишком плоскими, и вы содрогаетесь от отвращения при одной мысли о наших курчавых волосах. Все так и есть, мистер Уайлдер?